— Теперь пошли одеваться, — закончив трапезу и сложив грязную посуду в моющую машину на дезинфекцию, произнес Арс голосом, не терпящим возражений.

— А ты быстро освоился с бытовой техникой, — попыталась я уклониться.

— Джо, ты мне зубы не заговаривай, пошли в твою пещерку, — пресек он мои жалкие потуги остаться в естественном виде.

— Ладно уж, неси меня к своей одежде, — сдалась я.

— Вообще-то она твоя, — поправил меня Арс.

— А мне оно надо? Что, если срочно придется перевоплощаться? От тряпок одни лоскутки останутся.

— Не беда, еще нашьют.

На это возразить было нечего. Арс внес меня в пещеру и поставил перед кучей одежды, лежащей на моей бывшей постели из металлов. Я думала недолго, что надеть, почему-то совершенно не к месту вспомнилась Махара.

— Черное тебе к лицу, — заметил Арс, когда я облачилась.

— Мне все к лицу, — промямлила я, приноравливаясь к новой одежке.

— Вам сообщение, хозяйка, — произнес ласковым голосом Джин.

— Давай послушаем, — разрешила я машине нас просветить.

На стене вспыхнуло изображение моего черного брата Иоанна и прорычало:

— Ты знаешь где... — И экран погас.

— Лаконично, — заметила я, — ничего лишнего.

— Да уж, — кивнул Арс и спросил: — Мне с тобой пойти?

— Наверное, — пожала я плечами, — если хочешь.

— Тогда идем.

Сообщение герцога ничего не говорило постороннему наблюдателю, но на всем белом свете есть только одно место, куда не сунутся ничьи любопытные уши и глаза. Вот туда-то мы и пришли...

Скелет деда белел костями на берегу озера, занимая огромную часть побережья. Черные драконы, в отличие от других своих собратьев, растут всегда, до самой смерти. Этот недостаток черных драконов приводит к тому, что сначала они перестают летать, слишком большая масса тела не позволяет подняться в воздух, а потом со временем они даже ползать перестают, не могут. Дед там и умер, где лежал недвижимо несколько, точнее пять сотен, лет.