– Это Пасть Дьявола!
– А? Что? – Борис энергично тряхнул головой, отгоняя свои мысли.
– Я говорю, что эта пещера называется Пасть Дьявола, – американец вновь ткнул рукой в иллюминатор.
Из него открывался удивительный вид. Из небольшой пещеры, оскалившейся острыми камнями, изрыгался кипяток и пар.
– Пасть Дьявола?
– Да. А чуть дальше Котел Серы – глубокая яма, из которой идет дым и такое зловоние, будто тут вход в преисподнюю.
– Действительно, как вход в преисподнюю…
Можно тут сесть?
– Сесть?
– Да.
Американец пожал плечами и что-то тихо сказал в миниатюрный микрофон, прикрепленный на браслете часов.
Тотчас земля, находившаяся в ста метрах, стала быстро приближаться.
– Меня, Иван, взяли за горло. Если они опубликуют эти фотографии, как я с этим мальчиком… я уничтожен. Мне дали на раздумье ночь. Если я завтра не проголосую за Миньона… – Сидящий перед госсекретарем Ватикана Иваном Поддубным седой, пожилой человек горестно вздохнул и склонил голову.
«А он сильно сдал. Et singula praeduntur anni[74], – неожиданная для этого разговора мысль пришла в голову русичу, невольно вглядывающемуся в редкие седые волосинки, сквозь которые просвечивала какая-то желтоватая, в пигментных пятнах кожа. – И, наверное, разуверился в Боге. Годы воздержания и даже красная кардинальская шапка не подслащает горечи одинокой старости. И наверняка этот мальчик – самое ценное, что у него есть. Вернее, единственное ценное».