Известный факт не вызвал никакого интереса у новых членов спецгруппы, а только позволил им расслабиться. Огюст понял это и поспешил перейти к первому этапу штурма:
– Мы захватим лоцманский челнок еще до того, как он попадет в зону видимости «Новой Невады».
– Ничего себе задачка! – присвистнул Портер. – Это как же?
– Так, как делали пираты в Карибском море. – Огюст Моришаль внимательно обвел всех взглядом. – Выбросим нашего человека в космос прямо на пути у лоцманов и будем надеяться, что они его подберут.
– А что будет с этим нашим человеком, если лоцманский челнок пройдет мимо? – поинтересовался десантник с нашивками сержанта.
– Об этом лучше не думать. – Моришаль помрачнел. – Потери в таком деле неизбежны. Мы будем сильно заняты, для того чтобы заниматься спасением.
– Ого! – присвистнул все тот же сержант. – Сперва попасть на шатл, а затем в одиночку одолеть экипаж?! Мало кто с таким справится.
– Точно подмечено. Здесь нужен профессионал, тот, кто разбирается в таких делах. – Моришаль стал напротив развалившегося на стуле Портера. – И слава богу, что он у нас есть.
Когда капитан многозначительно замолчал, «Головорезы» не без удовольствия отметили, что у командира десантников начала отваливаться челюсть.
Глава 29
Глава 29
Барбара набирала полные пригоршни крупного красного песка и задумчиво глядела на то, как он тоненькими струйками течет между пальцев. Точно как в детстве, как на Земле. Они всей семьей ездили на океан. Бесконечные пляжи, теплый ветер, крики чаек и добрые заботливые руки ее двух мам. Да, у Барбары было две мамы. Та, что ее родила, и та, что вырастила. Она любила их обеих, делая различия лишь в именах. Мама Ядвига ушла очень давно. Врачи сказали «рак» и еще сказали «смерть». Маленькая Барбара очень испугалась и заболела. Что стало бы с ней, если бы не Ванда. С тех пор девочка называла ее мамой, отучившись от этой привычки лишь тогда, когда до конца осознала, что Ванда – ее старшая сестра. Но даже после этого их отношения ничуть не изменились. Барбара приходила к сестре с горестями и проблемами, просила совета и поддержки. Кто знает, может, именно сестра и заразила ее любовью к небу.
Но теперь все рухнуло. Одна! Ванда мертва. Жизнь ударила так больно, что сознание сжалось, скорчилось до размеров маленького, обезумевшего от боли зверька, готового вцепиться в горло первому же встречному. Кто виноват? Барбара неустанно искала ответ. И даже не в смерти сестры. Кто виноват в том, что мир стал таким, в котором свои убивают своих? Ванда думала, что знает ответ, и верила в свое дело. А она, Барбара Ковальская, во что верит она?