– Вы все прекрасно знаете, по какому поводу мы собрались. Враг, можно сказать, под стенами. Хамрак уже разбил передовой наш отряд и занял одну равнинную деревню. Пока одну, но завтра он начнет продвижение и покорит ещё десяток.

– Этого нельзя допустить, – высказался лорд Добин.

– Нельзя, но хватит ли у нас сил? – робко поинтересовался командир жоговенского ополчения.

– Не хватит, – отчетливо произнес лорд Карен.

Все застыли.

– И что же вы предлагаете? – наконец спросил Этельред.

– Успокойтесь, в Грохбундере дела идут отлично, – заговорил лорд Добин, но все ожидали слова командующего армией.

– Именно поэтому будет более разумно отойти к Грохбундеру. В горах мы сможем лучше укрепиться, занять каждую расщелину, каждый выступ и, не давая генерального сражения, терзать гхалхалтаров мелкими стычками. В открытом бою мы все равно проиграем.

– Так что же, сдать Жоговен? – Этельред решился за Карена произнести кощунственную мысль.

– Да.

Военачальники посмотрели на Карена и увидели, что он не шутит. Лорд действительно намеревался сдать город. Оттого он и был таким бледным, оттого и дрожали так странно блики в его зрачках. Он родился и вырос в Жоговене. Двадцать лет он правил этим городом и радовался строительству новых домов и расширению окрестных полей. Здесь его все знали и любили.

– Неужели нет никакого варианта?

– Я даю вам время подумать, – кивнул Карен. – Только, пожалуйста, помните, что мы имеем десять тысяч солдат и ещё пятнадцать тысяч необученных ополченцев и орков против хамраковских тридцати.

Все замолчали, осмысливая роковые цифры. Этельред теребил ус. Добин поник головой на руки. Последние месяцы он жил в Грохбундере, и весть о столь бедственном положении людей стала для него настоящим откровением.

Лорд Карен возвел глаза к потолку. Он был украшен тонкой мозаикой, выложенной из морских раковин. Лорд вспомнил, как тридцать лет назад его отец строил этот зал. Теперь Карен словно прощался с ним. Возможно, он сидит в этом мягком удобном, кресле последний раз.

– Итак, ваше решение? – Карен перевел взгляд на военачальников.

Ему показалось, что будет даже легче, если они не согласятся с ним и выскажутся за оборону города. Тогда бы не пришлось уходить. Умереть на родных улицах. Лорд прикрыл глаза и отчетливо представил собственное тело, распростертое на площади среди десятков таких же тел. Наверное, так было бы легче.

Но Этельред сказал:

– Отходим.

И вслед за ним это слово прозвучало еще, и еще, и ещё раз. Оно оглушило лорда Карена, как будто не он первый предложил отступить.