– Хорошо, Лепаж, – ответил полковник и отключил связь.

Когда экран погас, Лепаж молча сидел какое-то время, обреченно глядя перед собой.

– Но ведь корабль-компенсатор может посмотреть, где находятся пираты, – потом сказал Велк, – на краю или ближе к центру системы.

– Если они уже поставили новый генератор маскирующего поля, – словно не отвечая ему, а просто высказывая свои мысли, произнес Лепаж, – то корабль увидит пустоту, при том, что пираты на самом деле будут там. И когда мы начнем атаковать, считая, что их там нет… – он замолчал, сжав зубы.

– Но это ведь произойдет только в том случае, если их корабли уже будут на краю системы, – пытаясь успокоить его, проговорил Велк. – Совсем необязательно, что они…

Лепаж резко обернулся к нему, и Велк замолчал, видя его полный ненависти и отчаяния взгляд, хотя и понимал, что эта ненависть относится не к нему.

В крейсере повисло гнетущее молчание. Потом Лепаж нарушил его.

– Все, – ни к кому не обращаясь, проговорил он. – Я звоню президенту.

* * *

– Сэр, с вами хочет связаться начальник полиции Лепаж. Говорит, что у него очень срочное и важное дело.

– Хорошо, – ответил президент галактики, – соедините.

И через секунду на экране появился Лепаж. Он имел довольно усталый вид, но когда начал говорить, в его голосе присутствовали энергия и четкость.

– Здравствуйте, сэр, – сказал начальник галактической полиции.

– Здравствуйте, Лепаж, – ответил президент.

– Мне необходима ваша санкция, сэр.

– Да? Для чего?

Лепаж задумался на секунду, собираясь с мыслями, и затем произнес:

– По существующему положению добровольно сдавшиеся пираты подлежат амнистии. Но до сих пор мы имели дело лишь с отдельными небольшими группами. Я хотел уточнить, сэр, имеет ли силу это положение, если речь идет о целой планетарной системе, к тому же о пиратах, совершивших достаточно серьезные правонарушения.