Новое состояние не было сном. Скорее, оно напоминало плен в глубоком темном колодце. Узилище владело Иосифом долго, дух его томился, не зная часов, или, возможно, дней, отведенных ему для испытания абсолютным неведением и недеянием. Лишь перебирая цифровые и буквенные сокровища каббалы, бесконечно нанизывая бусы бессмысленных слов на нити чисел, построенных в ряды и фигуры, он отвел от себя безумие.

Неожиданно ватную тишину нарушил голос, столь знакомый каббалисту по прежним путешествиям в Самат. Привычное бесстрастие сочилось нотками ярости.

– Иосиф! Иосиф Резник! Ты пробыл в Вечном городе слишком долго и нарушил запреты, установленные существами, бесконечно более высокими, нежели маг-недоучка из Срединного мира.

– Как мне называть тебя, владыка? Я готов повиноваться. Если мною нарушены были законы провинции, то лишь по оплошности и без злого умысла…

– Тебе не следует разговаривать со мной, Иосиф Резник. Ты не смеешь разговаривать со мной, Иосиф Резник. Каждое твое слово наносит мне оскорбление, Иосиф Резник.

Каббалист ощутил на себе взгляд, исполненный мощи. Нет, он не увидел чужих глаз, а именно почувствовал взгляд, способный распотрошить и сжечь. Великий демон всматривался ему в душу.

– Я, лорд Симмаархаал Нэг, по прошествии недолгого времени заберу тебя в свое поместье. Там мы побеседуем о долгах и расплате за них. Посмотри, каково твое будущее!

Иосифу дали увидеть нечто непередаваемо жуткое. Память отказалась хранить это, а рассудок сберег всего три слова, служащих самым общим описанием увиденного: «Плоть, нанизанная на железо».

Когда врата ужаса закрылись, когда взгляд лорда-демона оставил душу каббалиста в покое, он услышал:

– Металлический сад ждет тебя, Иосиф.

Голос вроде бы пробудил каббалиста от странного состояния полусна-полубодрствования, извлек из «колодца». Иосиф открыл глаза… во всяком случае, он помнил, как отворялись его веки. Но дальнейшее напоминало бред, преследующий тяжелобольного и во сне, и наяву. Каббалист не понимал, лежит он или стоит. Перед взором его беспорядочно мелькали детали городского ландшафта, сменяя друг друга в мгновение ока. Их чудовищное нагромождение напоминало тарелку с салатом, в котором ложка кухарки производит скорые метаморфозы. Окна, забранные вычурными решетками, узкие двери, светильники, наполненные жидким огнем, клейма древних мастеров на каменных кубах набережной, висячие бронзовые фонари с готическими литерами, углы домов, лица, ладони, когти, серебряные топорики, золотые вензеля лордов-демонов на каретах, фонтаны, ажурные мостики, почему-то отдельные кирпичи, плечо лодочника, фасад трактира «Мост и Роза», а потом тень, странная уродливая тень, совсем короткая, карликовая… тень, тень, опять тень… плащ лодочника, причал…