– А на случай смены караула можно оставить пару бойцов в засаде, посмышлёнее… Уберут смену, добавят нам времени, – убеждённо сказал Шаталов и залихватски заломил пилотку. – Связи со своими у них нет, я проверил!.. Ну же, командир!

– Может, есть другой путь? – засомневался лейтенант, машинально теребя волосы на виске. Это был совершенно неосознанный жест. Так он делал всегда, когда предстоял нелёгкий выбор.

– Есть другой путь, – заверил его Шаталов. – Полтора десятка километров в обход! И не факт, что без минных полей. Уж я бы на месте фрица их там понаставил… А фриц, он тоже не дурак! – Шаталов скинул с головы пилотку и, горячась, добавил: – Ну, решайся, командир! Рвём короткой дорогой, напрямик! А там… Пан, или пропал… Ну?!

Лицо лейтенанта застыло. Взгляд обратился внутрь самого себя. Ему предстояло сделать выбор и он, похоже, сомневался.

– Ну же!

Сержант Шаталов криво нахлобучил на голову пилотку, жарко зашептал:

– Не телись, лейтенант, верное дело говорю. Айда напрямки. Даже если фрицы и заметят чего – мы уже далеко будем…

– Откель ты взялся, шустрый такой? – проворчал старшина.

– Из… спецшколы мы. Я-то ладно, учусь покуда, а вон дядька мой, тот настоящий разведчик… во фронтовой служит.

– А чего ж он тебя к себе не сманил? – спросил лейтенант. – Или ты до фронтовой не дорос ещё, только учишься?

– Ты прав. Здесь я, потому как дивизионный разведбат на самой передовой! – ответил лихой сержант. – Сейчас мне тут – самое место. В смысле, есть чему поучиться… Чтобы сдать наконец-то экзамен на знание военной истории Земли, а не…

– Ты что, студентом-историком был до войны? – поинтересовался лейтенант.

– Почему был? Покуда диплом не получишь, числишься студентом… хоть веки вечные. Если б она была, вечность…

Глава девятнадцатая ПРЕДДИПЛОМНАЯ ПРАКТИКА

Глава девятнадцатая

ПРЕДДИПЛОМНАЯ ПРАКТИКА

– Ладно, кончайте с ним! – бросил рыцарь своим подручным, брезгливо морщась и вытирая руки подвернувшейся тряпицей. Отто, его оруженосец, коротко размахнувшись, вонзил свой кинжал старику в сердце. Русич судорожно дёрнулся и затих.

Рыцарь бросил Отто тряпицу и выбрался из ладьи.

На берегу стоял высокий, мощного телосложения мужчина с тёмным, дублёным непогодами, морщинистым лицом. Хотя был он не так уж стар, сорока лет от роду. Наверное, его старили длинные волосы и усы. Совершенно седые.

Голова старика на теле молодого атлета.