– Рад видеть в добром здравии, господа! Не изволите ли…

– После! – круто отсёк Забелин. – Где наш друг?

– Тут! Тут они, собственной персоной-с!.. – закрутился было юлой Бурдюк, но в этот миг, вышли из здания Аркадий и генерал.

Кауфман махнул товарищам рукой. Генерал приосанился и крякнул – гулко, мощно. Постарался придать лицу скорбное выражение: соболезнуя о смерти боевого соратника союзников, но скорбь эту ему плохо удавалось изобразить, уж очень велика была радость. Победа! Да какая!.. Генерал, очевидно, уже жил в предвкушении милостей свыше – но вот ради приличия вынужден был печалиться.

– Мы занесли его… Сергея, туда, – показал Аркадий.

– Да. – Павел согласился. – Генерал! – произнёс он с напором. – Надо похоронить его как можно быстрее.

Генерал уставился на Забелина с некоторым непониманием.

– К-гмм! Вы полагаете…

– Полагаю, полагаю. И без цирка всякого. Он этого не любил.

Егор слегка приподнял брови – так уверенно сообщил о предпочтениях покойного Беркутова Павел. Но вмешиваться не стал, полагая, что Забелин рассудил здраво.

Выдрищенский пошевелил усами. В этом жесте трудно было увидеть одобрение – тем не менее слова были озвучены такие:

– Что ж… Как вам будет угодно.

– И прекрасно. Давайте незамедлительно и приступим. Смотрите, почти уже стемнело.

Юра задрал голову, оглядел чернильное небо.

– Слушайте, а куда шар-то этот идиотский делся?!

Шара, точно, не было.

– Сбили? – Аркадий пожал плечами. – Я и не заметил.

– Не могу знать-с, – очень сухо сказал генерал. – Не интересовался.

Егор тоже обвёл взором небосвод. На его западной стороне чернильного цвета не было – где-то на середине небосклона он переходил в нежный дымчато-зелёный, ещё ниже становился оранжевым, а уж в самом низу, над чёрным ломаным горизонтом простёрлась грозно-багровая закатная ширь.

– Чёрт с ним, – заявил Павел… и Княженцев не сразу понял, что это он про шар. – Пойдёмте, сделаем, всё как полагается.