– Наши все целы?

Павел отвернулся.

– Серёга… погиб.

Егор сперва не понял, а когда дошло до него, так и ахнул:

– Беркутов?!

– Да. – Забелин откашлялся. – Вот так… А Юра где?

– Да где! Там же, наверное, куда ты его отправил, в доме.

– Ну, пойдём, к нему сходим.

– А эти… противник, так сказать?

Павел отмахнулся прутиком:

– Ну, им дай бог ноги унести!

Егор кивнул. Посмотрел на Прошку:

– Что, рядовой Прохор? Успел рожок набить?

– Аж два! Надо, Егорий Сергеич?

– Нет, у меня ещё один свой есть. Вернее, вот его, генеральский… Ну вали, брат, к своим. Дай пять, попрощаемся. Ты молоток!

Какое-то время Егор смотрел вслед Прошке, спешившему вниз и отчаянно борющемуся с тяжестью ящика. Смотрел, не замечая улыбки на своём лице, странной такой, невесёлой.

– Пойдём. – Павел вздохнул. – Пушку не забудь свою.

Пошли. Захрустели подошвами по обломкам камней, взмахивали руками, удерживая равновесие. Спуск оказался круче, чем казался подъём.

– Слушай, – сказал Княженцев. – Как Сергей погиб?

– А, – с досадой Павел дёрнул углом рта. – Я и глазом не успел моргнуть. Когда первая контратака… первых мы бросили, чтобы тех сковать боем… ну, словом, я и ахнуть не успел, а он с ними кинулся вперёд. И там рукопашная… он двоих положил, я сам видел – одного пулей в упор, другого прикладом. И тут его – на! – из револьвера один сбоку.