Гипербореи воспринимали роскошь как должное, они не знали, что бывает по-другому… Или же им просто было не до оценок. Полярные жители никогда не отличались смуглостью кожи, а приглушенный свет в салоне не способствовал правильной оценке цветов. И все же Павлу показалось, что воины выглядят бледнее обычного.

Бортпроводница что-то сказала по громкой связи, гул турбин усилился, и самолет взял разбег в ночное небо — свою родную стихию…

Павел подождал, пока колеса отгремят свое по бетону, и, повернувшись к Марутте, произнес:

— Не думал, что гипербореи боятся летать. У вас так хорошо получается на своих крыльях…

Меченосец медленно сфокусировал взгляд из темной бесконечности за иллюминатором на лице землянина.

— Наши крылья не есть вызов законам Мироздания, — отозвался он. — Мы летаем, потому что такова наша природа. А вы — вопреки ей.

— Ну почему же? — Павел вдруг почувствовал острое желание подкалывать гиперборея. Надо же, у безупречных воинов нашлось слабое место! — Наши самолеты тоже летают в полном соответствии с законами физики.

— Я не о законах физики, — произнес меченосец. — Я о законах Мироздания. В вашем мире физическими явлениями, обеспечивающими полет, должно пользоваться лишь птицам. Вы же, люди, попрали это… Впрочем, как и многое другое.

С одной стороны, эта тема была скользкой — гиперборей, похоже, был готов завести спор о несовершенстве мироустройства Ствола Древа. А с другой… Что еще делать шесть часов до посадки в Бодайбо?

Самолет энергично накренился и просел, выходя на курс и приводя механизацию крыла в крейсерский режим полета. Меченосец осекся на полуслове, побледнев до полной синевы кожи… Нет, такой случай Павел упустить не мог!

— Не всем же приспосабливать свою природу к окружающей. — Он нахально подмигнул воину. — Кому-то надо поступать и наоборот.

— Зачем? — удивился гиперборей, справляясь с секундным замешательством. — Мироздание бесконечно мудрее вас или нас. Постичь его целиком невозможно. А значит, невозможно предсказать, какие изменения пойдут ему на пользу, а какие во вред.

— Если уж говорить о таких масштабах, то Мирозданию скорее всего совершенно безразлично, как и почему летит этот самолет.

— Часто необъятное находит проявления в малом. Вся вселенная отражается в вашем мире Ствола. А его вы вполне способны изменить, и отнюдь не только в лучшую сторону.

— Кто бы спорил, — буркнул Сергеев, краем уха прислушавшийся к диспуту.

Павел неодобрительно покосился на опера, но поправлять его было не в чем.

— Может быть, — произнес он. — Но даже с этой точки зрения мы не такие уж безнадежные. Те же инки, например… Они вообще ничего не создают — только воруют.