Я перевел взгляд вправо и вздрогнул. Ближе к центральному проспекту в воздухе скручивалось и вихрилось нечто странное. Что-то вроде смерча, но очень уж огромное. Диаметром, наверное, в несколько сотен метров и подозрительно прозрачное. Диковинное явление скорее угадывалось, нежели ухватывалось глазом. Не было там ни поднятой пыли, ни мусора. Просто кружился воздух, и марево, колеблющее крыши домов, решетку ретрансляторных башен, выдавало наличие чужой стремительной силы.

И еще я заметил, что пусть неторопливо, но смерч явственно перемещается. Не так уж сложно это было зафиксировать. Только что та дальняя антенна просматривалась вполне отчетливо, но мгновение, — и дрожащая мутнинка перекрыла волосяные перекрестья прутиков. А теперь и кабель видеовещания затрепетал. Я с содроганием опустил взор ниже. Ну да! Вон и верхушку ближайшего тополя размыло…

Время шло, и минуты пауками ползали вокруг меня, окутывая вязкой паутиной, все более лишая покоя. Я глядел на смерч, не моргая, мало-помалу угадывая легкий зигзаг движения. Чуть вправо, чуть влево — и при этом неотвратимо вперед.

Озноб накатил с новой силой. Мне захотелось запахнуться во что-нибудь теплое, обхватить плечи руками. Маршрут жутковатого явления открылся во всей своей очевидности. Медленно но верно смерч приближался к офису.

Глава 31

Глава 31

"Пока это жизнь, и считаться

Приходится бедной душе

Со смертью без всяких кассаций

С ночами в гнилом шалаше."

Монотонно и вразнобой долбили далекие орудия. Что-то на периферии города бурлило и разворачивалось, но понять, что именно, не представлялось ни малейшей возможности. Стекла офиса дрожали, с потолка сыпалась известковая крошка, однако радио продолжало вещать о заурядном, ни словом не поминая о творящемся на городских окраинах. Ни местный, ни столичный эфир ни на шаг не отступали от традиционных программ, в изобилии преподнося музыкальную беллетристику, шлягеры по заявкам скучающих и зевающих, в паузах выдавая добрый кус рекламы и коротенечко сообщая о реформах с обязательными интригами вокруг газпрома, об очередных заявлениях новоявленных мефистофелей. Как водится, на севере опять что-то полыхало и переворачивалось, нефть вытекала из танкеров в моря и океаны, с частотой градин падали с небес самолеты и вертолеты, на далеких орбитах отказывались стыковаться давно отжившие свое космические станции. Я шарил в эфире, как вор-щипач в сумочке у зазевавшейся дамы, но сумочка оказалась битком набита дешевыми побрякушками — в ней было все, кроме главного. Посылать же куда-либо курьеров я уже просто опасался. Опасался по той простой причине, что знал почти наверняка: никто из них назад уже не вернется.