Ребята Каптенармуса, выехавшие на квартиру Безмена, пропали. Исчезли и те, что предприняли попытку отыскать Дина. Последние, правда, успели выдать по рации куцый доклад, сообщавший о том, что звонил бедолага Безмен из странной конторы под названием «Харбинушка». Таким вот образом! Хочешь плачь, а хочешь смейся.

«Харбинушка»… Это напоминало откровенную издевку, и именно так я это и воспринял. Разумеется, в наших каталогах (а империя Ящера внимательнейшим образом отслеживала появление любых новых ИЧП, ООО, ТОО и прочих аббревиатур!) никакой «Харбинушки» не водилось и в помине. По уму следовало бы запретить парням приближаться к чертовой конторе, но что-то уже надломилось во мне, я начинал пасовать в пустяках. Чем хуже, тем лучше, и я шагал, как шагает пьяный по минному полю. Будь что будет, авось кривая вывезет! Так запропали и эти посланники. Зашли и не вышли. Пару слов вякнул еще в эфир водитель — о каком-то мерцании, о приближающихся к машине людях с шашками, но тут же и примолк. «Харбинушка» не хуже бермудского треугольника сглотнула нежданных визитеров — сглотнула со всеми их пукалками, электрошокерами и кастетами.

Хасан, кажется, был еще жив, хотя и к нему в «каторжный дом» кто-то уже пробовал «постучаться». Причем ломились не в двери, а в стены подвалов! Представляю себе, каково было сидеть ребяткам в их навороченном бункере! Хорошо, если отделались только мокрыми штанишками. Добивать их там, судя по всему, не стали. Стук в стены вскоре прекратился, и парни, вскрыв неприкосновенный спиртовый запас Хасана, нахряпались вдрызг, после чего отважно доложили наверх обо всем случившемся. Языки их откровенно заплетались, однако к борьбе за правое дело они, судя по всему, были готовы. Держались пока людишки и на других фронтах, хотя паника уже давала о себе знать, захлестывая империю первыми суетными волнами. Войны и вселенские катастрофы убедительно доказывают: люди способны порой чуять беду не хуже крыс. Не одним грызунам подвластно шестое чувство! Пожалуй, впервые я ощущал себя стоящим в стороне. Рубка имперского корабля пустовала, и штурвал свободно раскручивался, позволяя судну дрейфовать, а румпелю своевольно гулять в толще вод. Сновали по коридорам какие-то тени, в воздухе порхали бумаги с портфелями, народец взволнованно перешептывался по всем углам. «Титаник» еще не тонул, но о близости рокового айсберга наиболее из прозорливых уже прознали. Да что там «Титаник»! — знавали мы и собственные катастрофы. Перевернувшийся линкор «Новороссийск» унес более шести сотен жизней, а как страшно тонул «Нахимов»! Книгу можно написать! О жутковатой смерти «Индигирки», напоровшейся на скалы в проливе Лаперуза, и вовсе не хочется вспоминать. По слухам, зеков, томящихся в трюме там скоренько постреляли из «ТТ». Должно быть — гуманности ради. Все лучше и быстрее, чем от ледяной воды. Вот и мы нынче тонули. Корабль империи давал крен, далекое могильное дно, выпростав водорослевые щупальца, цепляло за днище, тянуло в свои объятия. Бежать, впрочем, — пока не бежали. Верно, по той простой причине, что бежать было некуда. Факт из разряда парадоксальных! Город был по-прежнему наш, и ни одна тля в этих каменных джунглях, включая мэра с губернатором, не осмелилась бы поднять голос против Ящера. Однако атака продолжалась, и этот же самый город при молчаливом попустительстве окружающих поедал моих людей одного за другим. Поедал самым зловещим образом. Мы слышали чавканье и урчание желудка, хотя по-прежнему не видели едока! Тех сил, что оставались в наличии, было вполне достаточно, чтобы положить носом в землю любую из городских группировок, но в том-то и заключался весь фокус, что мы не знали в какую сторону поворачивать стволы, не ведали, какой враг кромсает нас с такой беспощадностью.