Пока полк менял свое местоположение, у Ягера не было времени думать об ужасе, который должен произойти в Лодзи и который приближался с каждым тиканьем таймера. Скорцени прав: евреи дураки, раз доверились какому-то немцу. Теперь вопрос стоял так: в отношении какого именно немца они оказались дураками, поверив ему?

И на следующий день он был слишком занят, чтобы беспокоиться об этом. Контратака ящеров заставила немцев отступить на запад на 6 или 8 километров. Танки полка один за другим превращались в обожженный и искореженный металлолом: два — от огня танковых орудий, прочие — от противотанковых ракет, которые использовала пехота ящеров. Единственный танк ящеров был подбит рядовым вермахта, который бросил с дерева бутылку «коктейля Молотова» прямо в башню через открытый люк, когда танк проезжал мимо. Это произошло перед заходом солнца и, похоже, само по себе остановило наступление противника. Ящерам не нравилось терять танки.

— Нам надо сделать кое-что получше, — сказал он своим людям, когда ночью они ели черный хлеб и колбасу. — Мы не можем больше допускать ошибок, если не хотим быть погребенными здесь.

— Но, герр оберст, — сказал кто-то, — когда они двигаются, то делают это чертовски быстро.

— Хорошо, что у нас глубокая защита, иначе они бы смели нас сразу, — сказал кто-то еще.

Ягер кивнул, радуясь тому, как люди сами анализируют ситуацию. Именно так германские солдаты и должны действовать. Они ведь не просто невежественные крестьяне, которые выполняют приказы, не думая о них, как красноармейцы. Они обладают мозгами и воображением — и используют их.

Он уже собирался развернуть походную постель под своей «пантерой», когда в лагере появился Скорцени. Эсэсовец притащил кувшин водки, которую он нашел бог знает где, и пустил его по кругу, чтобы каждый мог сделать глоток. Это была неважнецкая водка — ее запах напомнил Ягеру выдохшийся керосин, — но все равно лучше, чем вообще ничего.

— Размышляешь, не собираются ли они снова ударить по нам утром? — спросил Скорцени.

— Пока это не произойдет, наверняка не знаю, — ответил Ягер, — но если тебя интересуют предположения, то скажу — нет. Теперь они наступают, когда думают, что обнаружили слабое место, но сразу же ослабляют напор, как только мы показываем силу.

— Они не могут позволить себе такие потери, которые неизбежны при наступлении на сильное соединение, — злобно сказал Скорцени.

— Думаю, ты прав. — Ягер бросил взгляд на эсэсовца. — Мы могли бы использовать этот нервно-паралитический газ здесь, на фронте.

— А, ты бы сказал так, даже если бы все было спокойно, — возразил Скорцени. — Делается то, что должно произойти, и именно там, где надо, — проворчал он. — Я хочу, чтобы твои радисты были готовы к перехватам сообщений на эту тему. Если ящеры не сожгут все частоты, я съем свою шляпу.