Скрябин закрыл глаза на некоторое время. Нуссбойм подумал, слушал ли он его вообще и не захрапит ли он в следующий момент. Затем Скрябин вдруг, рассмеялся, поразив его.

— Ошибаешься, — сказал он. — Мы сможем заставить их работать, причем с легкостью.

— Извините, товарищ полковник, но я не понимаю как.

Нуссбойм не любил проявлять свою некомпетентность. НКВД вполне мог предположить, что если он не знает чего-то одного, то может не знать слишком многого, и в дальнейшем лучше обойтись без его услуг. Он знал, что такое бывало.

Но полковник Скрябин казался удивленным, а не рассерженным.

— Ты, вероятно, слишком наивный. Возможно, ты просто невежествен. Любой увидит твою слепоту. Вот что ты скажешь этому Уссмаку, который думает, что мы не сможем убедить его делать то, что требуют рабочие и крестьяне Советского Союза…

Он дал подробные инструкции, затем спросил:

— Теперь ты понял?

— Да, — сказал Нуссбойм с уважением, невольным, но реальным. Скрябин был очень проницательным или действительно умным.

— Теперь немедленно отправляйся туда и покажи этому ящеру, что он не может противопоставить свою волю исторической диалектике, ведущей Советский Союз к победе.

— Я иду, товарищ полковник, — сказал Нуссбойм. У него было свое мнение об исторической диалектике, но полковник Скрябин его не спрашивал. Если повезет, и не спросит.

Капитан Марченко сердито посмотрел на вернувшегося Нуссбойма. Его это не расстроило: Марченко смотрел на него сердито всегда. Нуссбойм вошел в барак, наполненный бастующими ящерами.

— Если вы не приступите к работе, некоторые из вас будут расстреляны, — предупредил он, — полковник Скрябин суров и решителен.

— Мы не боимся, — сказал Уссмак. — Если вы убьете нас, духи Императоров прошлого будут охранять нас.

— В самом деле? — спросил Давид Нуссбойм. — Полковник Скрябин сказал мне, что многие из вас — мятежники, которые убили собственных офицеров. Даже те, кто в этом не участвовал, наверняка передавали секреты Расы Советскому Союзу. Почему Императоры захотят иметь дело с вашим духом?

Жуткая тишина воцарилась в мятежном бараке. Затем ящеры тихими голосами заговорили между собой, большей частью слишком быстро, чтобы Нуссбойм смог понять. Но общий смысл он уловил: что-то такое, о чем каждый ящер мог думать про себя, но никогда не осмеливался обсуждать это вслух. Он отдал Скрябину должное: тот прекрасно понял, как работает разум чужаков.

Наконец Уссмак сказал:

— Вы, Большие Уроды, идете прямо к убивающему выстрелу, не так ли? Я не покинул Империю, в том числе и духом, но Императоры могут покинуть меня. Это верно. Смею ли я использовать шанс выяснить это? Смеем ли мы использовать шанс узнать это?