Бронированная машина — гораздо менее шумная и менее пахнущая, чем ее аналоги человеческого производства, — затормозила перед отелем «Шепхед», где помещалась штаб-квартира Атвара. Молотову показалось забавным и показательным, что ящеры выбрали для себя отель, который имел самый высокий статус во времена британского колониального режима.

Он вышел из машины ящеров с облегчением, и не только потому, что сиденье не соответствовало его телу, но и потому, что внутри было еще жарче. Струксс повел его и Якова Донского в комнату заседаний, в которой остальные представители людей сидели, изнемогая от жары, в ожидании, когда соизволит появиться Атвар. Джордж Маршалл попивал ледяной чай и обмахивался веером, который он, вероятно, привез из дома. Молотов пожалел, что не захватил с собой или не приобрел подобное приспособление. Мундир Маршалла выглядел свежим и накрахмаленным.

Молотов через Донского попросил слугу-египтянина, маячившего в углу зала, подать ледяного чая. Неудивительно, что тот оказался знающим английский язык. Поклонившись Молотову — который сохранял спокойное выражение лица, презирая себя за такую уступку, — он поспешил удалиться, чтобы тут же вернуться с высоким запотевшим бокалом. Молотову хотелось прижать бокал к щеке, прежде чем пить, но он удержался. Веер был бы более пристойным.

Через несколько минут появился Атвар, сопровождаемый ящером с гораздо менее замысловатой раскраской — своим переводчиком. Делегаты-люди встали и поклонились. Ящер-переводчик обратился к ним на английском, который казался гораздо более правильным, чем тот, на котором говорил Струксс. Яков Донской перевел Молотову:

— Адмирал Атвар с признательностью воспринимает вежливость и благодарит за это.

Фон Риббентроп пробормотал что-то на немецком языке, который Донской тоже понимал.

— Он сказал, что им следовало бы проявить больше вежливости по отношению к нам теперь и вообще отнестись к нам с большей вежливостью с самого начала.

Как и почти все, что говорил нацистский министр иностранных дел, заявление было в равной степени верно и бесполезно. Фон Риббентроп, плотного сложения, в тесном воротнике и с белым лицом, был похож на вареную свинину с голубыми глазами. Насколько представлял себе Молотов, у него и мозги были, как у вареной свинины, Но ради интересов народного фронта он удержался от колкости.

Донской стал переводить слово за словом.

Иден спросил Атвара:

— Должен ли я понимать, что мое присутствие здесь означает: Раса распространяет прекращение огня и на Великобританию точно так, как на других участников войны, представленных за этим столом?