– Поверишь ли, в госпитале меня не было видно на постели! Сливался цветом с простыней! Слава Фанесу, сейчас идет на лад!

– Мудрено, что жив остался. Повезло.

– И не говори. Не ожидал еще одной пары горгов, и ведь как подгадали, сволочи! Много ли навоюешь с одной рукой, стоя на одной ноге?

– Все хорошо, что хорошо кончается. Намерен вернуться в строй?

– Не знаю, Иван. До недавнего времени казалось, что ужасней горга твари нет. Встреча один на один – верх безумства. И спроси меня, что теперь?

– А что теперь?

– Я нашел врага еще более жуткого! Аж поджилки трясутся! Иногда мне кажется, что уж лучше на горга с голыми руками!

– Видать, впрямь страшный враг.

– Очень. Показать?

– Покажи.

Барма, хромая, проковылял к металлическому шкафу, немного помедлил и со звоном распахнул обе створки.

– Мои трофеи! Побежденные враги. Туши препарированы и набиты по всем правилам. Еще недавно сопротивлялись. Но что хищники для храброго сердца?

Иван в изумлении покачал головой. Поистине, подвиг, достойный титана. На полках ровно и смирно, будто гвардейцы на параде, стояли бумажные папки. И ни листка не торчало наружу.

– Не представляешь себе, какой был бой! Целый месяц я усмирял восстание бумаг и все-таки победил! Можешь себе представить, что будет, если я снова уйду в поле? Мы задохнемся! Нас придавит кавардак и задушит неразбериха! Собственноручно готов удавить своего предшественника! Четвертовал бы негодяя! Его счастье, что сам ушел!

– И ты удивляешься, почему я не с вами! На вольных хлебах сам себе господин. Мне хватает одной бумажной души, моего верного Якко Волта.

– Не у всех есть твое чутье, не всякий отмечен небесами.

– Я как раз по этому поводу. Барма, мне нужна твоя неоценимая помощь.

– Все что угодно имяхранителю номер один!

– У тебя должен вестись учет побед над горгами и поражений. Мне нужен список самых удачливых имяхранителей.

– После тебя?