– Да не стану я в вас стрелять.

– Почему?

– Вам не понять, – ответил он.

– А все-таки?

– Если человек со мной по-честному, то и я с ним так же. Не такой уж я и подонок. Так что ничего я вам не сделаю. Если хотите – можете идти.

– Что же мне теперь, упрашивать вас, чтобы вы разрешили мне остаться? – сказала Ханна. – Вы же меня спасли. Только что. Я тоже знаю, что такое честность. Если бы не вы, меня бы этот рыжий пристрелил. Он подумал, что мы с вами заодно.

– Заодно?

– Что помогаю вам найти того человека. Который за ним стоит.

– Отчаянная вы женщина. Знаете что – вы мне нравитесь, – это признание вылетело из него словно само собой. Он удивился, как легко смог произнести это.

Она вспыхнула и отняла руку.

– Правда?

– Да. Голова у вас соображает. Вы не из тех хитрых куриц, которые только и думают, как бы семью завести. И характер у вас что надо.

– Жаль, – сказала она. – Я думала, не поэтому.

– В каком смысле?

Она улыбнулась:

– Ладно, забудьте. Наверное кожа у вас, как у слона.

– А, так вы об этом? – сказал он небрежно. – Так это у вас скоро пройдет. Больше я вас обольщать не стану. Должен же я был привлечь вас на свою сторону.

Ханна вздрогнула, будто от пощечины. Обольщать? Привлечь? Господи, так вот в чем тут дело! Идиотка! Загляделась на голубые глазки!

– Нет-нет, вы не так меня поняли, – оправдывался он, точно мальчишка. – Я совсем не то хотел сказать. Не могу объяснить вам, в чем тут дело. Нельзя мне.

– Я знаю, – тихо сказала она, разглядывая рисунок обоев. – Ваш дружок сказал – вам нельзя проговориться. То, что у вас внутри, убьет вас. Можете не говорить. Не хочу, чтобы вам было больно.