Местом встречи был назначен отель в горах под названием «Последний приют», и я оценил шутку. Просмотрев данные на сайте отеля, я пришел к выводу, что он так же, как и все места, которые мы вынужденно посещали по прихоти наших заказчиков, принадлежит нашим нанимателям. Во всяком случае, слова «закрытый» и «элитный», а также «спецобслуживание» наводили на те же мысли, что и в случае с рестораном, осчастливленным нашим визитом, и в случае с борделем, так неплохо «развлекшим» Джонаса. В общем, моя паранойя обострилась и автоматически включила повышенное внимание к подобным словам. И теперь она будет примерно сигналить мне на любой похожий случай. До конца операции уж точно. Насчет же потом, я сейчас не хотел загадывать.

И все-таки это было мне несвойственно – так долго и вдумчиво мандражить. Однако же вот. И как я, спрашивается, буду проходить всю эту так называемую боевую подготовку?

На следующий день, в конце делового застолья, Стаковски поинтересовался, как я буду брать машину, и, услышав, что я просто собираюсь ее купить, одобрительно хмыкнул. Действительно, зачем лишняя возня с арендой и документами, если проще всего приобрести необходимое в собственность? Тем более, никому не было известно, насколько и как эта машина может нам пригодиться. Да и чужие кредиты весьма располагали к максимальным удобствам.

Так что, когда утром следующего дня на стоянке оказался серебристый новехонький джип-круизер полувоенного образца, Оскар не удивился, а только поинтересовался, сколько комплектов ключей я заказал. Я выложил на стол три Магнитки, и получил удовлетворенное хмыканье в награду аж в целых трех экземплярах. По одному на каждого.

Зря я в самом начале подумал, что не придется обращаться к нашему привычному обеспечению. Машину такой модели и с такими доработками я смог купить только у них. Спецзаказ выполнили сказочно быстро. Еще бы! Я прикинул, сколько процентов они положили сверху за срочность.

Весь день, после доставки автомобиля, и часть следующего я в гордом одиночестве провел на пляже и в ближайших кафе. Ловил последние минуты кайфа, хотя, как известно, «перед смертью не надышишься». И не то чтобы я был абсолютно уверен, что мы попадем в самую страшную задницу. Но холодная жаба, наложившая свою лапу на мое драгоценное сердце еще тем утром, когда Оскар огорошил меня «волшебным» известием, сейчас уже прочно угнездилась на нем, и все, что я мог сделать, это просто объявить свое сердце временно замороженным и не обращать внимания.

Твердое обещание самому себе на случай, если мы выпутаемся живыми, я спрятал в самый дальний карман для утешений и поклялся представить этот счет Стаковски как только, так сразу, если…