– И халиф поверит про самоцветы на слово? Я не могу предъявить доказательств в виде каменьев! Не нож ведь мне предъявлять!

– Это не твоя забота! Нож я спрятал и никому не показываю – его нельзя показывать, тут ты прав. А камни, хм… я сказал славному Абд-ар-Раззаку, что камней у тебя был мешок, но тебя ограбили подлые китайцы. Мол, камни ты вёз в подарок халифу с просьбой взять вашу страну под протекторат халифата, хе-хе…

Богдан тоже усмехнулся: придумка аль-Хасима была, конечно, идиотская, но ему лучше знать, за сколько мешков несуществующих самоцветов покупается местный правитель.

– В общем, ты меня понял: главное, держись так, словно мечтал стать подданным халифа. Он рад расширить свои владения и число подданных – это поз-волит в будущем вести более успешные военные кампании против китайцев, ведь рано или поздно придётся захватить их земли. Поэтому он, скорее всего, снарядит посольство в твою мифическую страну. Я, само собой, войду в это посольство вместе с тобой, а как только отъедем на приличное расстояние от города, перережем людей халифа – и к твоим вратам.

Богдан поморщился: ему лишний раз становилось понятно, что и с ним аль-Хасим церемониться не будет, когда получит всё что нужно.

– Перережем? – с деланным сомнением протянул он. – А если их будет много?

– Халиф для первого раза пошлёт небольшой отряд, с которым мы легко справимся – мои люди будут ждать в засаде. После этого у нас появится достаточно времени, чтобы никакая погоня нас не достала, тем более что мы двинемся совершенно в ином направлении, ведь так? – И шейх засмеялся, довольный своей изобретательностью, а точнее сказать – вероломством.

– Что ж, – согласился Богдан, невольно передёрнув плечами, – ваша хитрость, досточтимый аль-Хасим, делает вас опасным противником и почитаемым господином. Я готов служить вам верой и правдой!

Про себя же Богдан подумал, что подобные планы шейха полностью развязывают ему руки: с ублюдком можно не церемониться, и при первом удобном случае расправиться с ним, прежде чем вероломный араб прирежет его, добравшись до дворца.

– Служи мне верой и правдой, ты правильно сказал! – похвалил аль-Хасим. – У тебя будет всё: богатая жизнь, женщины, всё что пожелаешь!

Землянин усмехнулся. Его подмывало спросить, а оставят ли ему эту самую жизнь, но вместо этого он только промурлыкал, переиначив под местные условия и арабский язык, популярную когда-то песенку:

– …А за это, друг мой милый, будут деньги, дом богатый, много женщин и коней…

– А ты, оказывается, поэт! – вполне искренне удивился шейх. – Можешь сложить стихи про меня, разрешаю! Но если стихи будут плохими, то я могу обидеться и наказать тебя, так что подумай! Так что служи мне хорошо во всех отношениях! – и аль-Хасим наставительно погрозил пальцем, хитро щурясь.