– Мне, собственно, не слишком охота верить во всю эту ерунду, – пробормотал он. – То есть, конечно, я знаю, что дуэль меня ждет… Но все это не складывается: мета-физика, космическая инженерия, звездные цивилизации, AI и UI – и вдруг: дуэль! Милостивый боже!..

Прахбэ Огень исполнилу массивными руками нескоординированное движение. (Или ону тоже маскируется из-за психологического шпионажа? как выглядят поведенческая модель френа рахаб?)

– Это Цивилизация, стахс.

Замойский сжал зубами сигару.

– Не твоя.

– Не такая уж и разница. Не смотри так, я не Горизонталист, но – нет нужды быть Горизонталистом, чтобы признать: общность структур френа важнее общей истории. С точки зрения стахса, возможно, это не представляется окончательно —

– Люди отличаются от рахабов, те отличаются от антарих, а последние, в свою очередь, отличаются от уша.

– Верно, но инклюзии из Прогресса HS и инклюзии из Прогресса RKI – это уже почти единый вид.

– Вид!

– А какое слово мне использовать? У меня приличные связыки.

– Нет, прахбэ, я понимаю, что ты хочешь мне сказать. Королевские семьи всегда считались связанными друг с другом узами родства; это плебс и беднота – узники границ и языков. Вот только почему, раз уж здесь, внизу, накладывают на себя эти узы, эту Цивилизацию… – Замойский сделал рукой с сигарой широкий полукруг, жестом охватывая внутренности «Трех Корон». – Отчего все это настолько театрально?

– Так играют уже шестьсот лет, – засмеялусь Огень. – Каким же ему быть?

– У вас это тоже так выглядит? У ваших, – //Замойский поискал термин для определения рахабов из первой терции, – парахабов?

– Парахабы создают собственные Цивилизации. Третья Цивилизация Прогресса RKI охватывает часть второй и начало третьей терции. Но порой я имею честь делать заявления от имени соответствия Великой Ложи нашего Прогресса и тогда я представляю также и Цивилизации, которые уже понимают лишь мои связыки. Ваш Прогресс, с этой точки зрения, исключителен. Зачем копаться в механизме, который функционирует настолько хорошо? У вас прекрасная Цивилизация. Может, именно это и нужно, чтобы выдержать подобную растянутость на Кривой – немного театральности, избытка, кича и дистанции к самим себе? Ирония обеспечивает долговечность.

– Ты, прахбэ, смотришь на это именно как на механизм. А для меня культура, которая не может развиваться – мертва. В стагнации нет счастья.

Посол широко развелу толстые руки.

– Ха! Да только вот есть ли счастье в переменах? Ведь ты знаешь, стахс: все естественным образом ведет к UI. Ты знаешь, что такое смерть: конец существования структуры в форме, определяющей ее тождественность, в результате распада или изменения в другую форму. Нет правил сильнее, чем Законы Прогресса, это наиболее фундаментальные основания, укорененные глубже законов физики. Всякая культура, сообщество, всякий вид, находящийся под давлением конкуренции, во вселенной с постоянными условиями неминуемо совершенствуется, проходя по кривой изменений к UI. От форм, приспособленных хуже, к тем, что приспособлены лучше; а те первые в результате вымирают. По-настоящему Прогресс – это история гибели очередных реализаций френа. Кривая – кладбищенская карта культур. Всякая культура балансирует на острие ножа, являет собой жертву раздирающих ее сил: прогрессирующей и охранительной. Если побеждает прогрессирующая сила, потерянным окажется самосознание – и это будет смерть. Если перевесит охранительная, ничего не изменится до самого конца, когда другие культуры, приспособленные лучше, задавят первую – и это тоже будет смерть. Разница появляется в момент такого ускорения при прохождении Кривой, когда указанные зависимости зафиксируются как жесткие статистические законы, когда формулируется модель – как у вас сформулировал ее Альфонс Реми – и предпринимаются, опираясь на ее осознание, действия с целью как сохранения тождественности, так и защиты от культур с вершин Кривой – поскольку тогда уже существует осознание подобного рода угроз. Так и появляются Цивилизации. По крайней мере, так это происходит в Четырех Прогрессах. Понятное дело, это тоже не окончательное решение, не навсегда, но —