– Если вам что-нибудь понадобится, фон Фирхоф, смело зовите сторожа. Ешьте, пейте и отсыпайтесь. А еще лучше – сообщите-ка побыстрее нашему Святоше, что раскаялись во всем подряд.

Первый страж Империи ушел. Людвиг постоял у окна, наблюдая, как наливается будущим дождем унылая, крысиного цвета туча. Потом, не снимая сапог, улегся на койку.

– Эй, охрана!

Загремел увесистый засов, дверь отворилась, в проеме показались багровые щеки и красный нос коренастого чернобородого стража. Тюремщик походил на горного гнома.

– Мэтр э…?

– Мэтр Райг.

– Любезный мэтр Райг, принесите мне вина.

Насупившийся сторож ушел и через некоторое время вернулся с кувшином и кружкой. Людвиг подождал, пока снова прогремит засов, потом наполнил кружку до краев.

– Да здравствует государь Церена. За милость императора!.. Ну и кислятина.

Больной глаз почти совсем закрылся, разбитое лицо отекло и мешало глотать, однако фон Фирхоф осушил посудину до дна. «Напьюсь, все равно торопиться мне некуда». Он методично осушил весь кувшин, потом одним ударом разнес кружку о стену.

На шум и звон осколков явился все тот же неповоротливый Райг.

– Вы бы не буянили, господин барон. А то как всегда – благородные мусорят, мне потом убирать…

Пьяный Людвиг, с интересом рассматривая потолок, попытался петь сатирические гекзаметры Адальберта. За окном вопили северные чайки, прибой молотил о скалы. «Интересно», – подумал фон Фирхоф, – «Что со мною будет, если рухнут стены замка Лангерташ?».

Занимался закат, туча крысиного цвета съежилась и посветлела, стены камеры пьяно качались, потолок норовил уехать в сторону, озорно подмигивал оставленный тюремщиком факел…

Фон Фирхоф заснул, а когда проснулся – это произошло внезапно, словно его тронула за плечо осторожная невидимая рука.

Факел совершенно догорел. В стене камеры зиял широкий и низкий, наподобие окна, портал. Людвигу даже показалось, что он видит смутно знакомый пейзаж – там, за Гранью, сияло яркое начало лета, цвела сирень, в цветнике возился высокий худой пес незнакомой породы, с длинной шелковистой шерстью, острым хвостом и висячими ушами.

В проеме портала, на длинном подоконнике, ссутулившись и прислонившись спиной к косяку, сидел задумчивый и слегка недовольный Хронист.

– А я думал, вы умерли, Вольф Россенхель.

– Авторы не умирают.

– Как странно вы оделись – это мода ада?