— Ну, с меня литр пива, — почтительно проговорил Кирилл.

Хрящ уставился в окно, где колыхалась черная березовая ветка.

— Кира, — проговорил он, — а ты, когда там был… Вот там, — он показал пальцем в потолок, — с Ираидой-то не виделся?

— Виделся, — кивнул Кирилл.

— И чего?

— Ну чего… Вспоминала тебя.

— Да-а? — Хрящ разволновался. — Ничего не передавала?

— Да, просила передать кое-что.

— Что, говори!

— Просила сказать, что таких дураков набитых она в жизни не видела. Что таких, как ты, надо в банки со спиртом закрывать и показывать за деньги.

Хрящ снова отвернулся к окну и обиженно засопел.

— Да ладно, не плачь, — Кирилл протянул ему небольшой плотный прямоугольник, похожий на календарик. — Вот тебе от нее посылка.

Хрящ вцепился в карточку и подался назад, чтобы Кирилл не подсмотрел.

— Отклеивать надо? — растерянно спросил он.

— Ну отклеивай.

С гипертрофированной осторожностью Хрящ снял с карточки липкую пленку. Его глаза удивленно округлились. Кирилл не выдержал и тоже посмотрел.

На карточке была Ираида — совсем настоящая, живая. Она улыбнулась и начала говорить. Голос был негромким, но очень чистым.

«Сережа, спасибо огромное за папу. Я никогда тебя не забуду. И еще — я про тебя узнала. У тебя все-все будет хорошо. Прощай…»

Она снова улыбнулась и приложила пальцы к губам. Изображение застыло. Теперь в руках Хряща была просто фотография, на которой фантастически красивая девчонка посылала ему воздушный поцелуй.

— Что она узнала? Что? — заволновался Хрящ, едва не подпрыгивая на кровати. Он даже пощелкал ногтем по карточке, помял ее, но Ираида не оживала. — Кира! — взмолился Хрящ. — Про что она говорила? Что у меня будет хорошо?