— Приходи туда, тебя встретят. Но смотри — никаких ловушек, никаких хвостов.

— Значит, ты мне не доверяешь? Где, в таком случае, гарантия, что меня не прихлопнут, если я приду? И потом. Убивать 'раум — это, конечно, дело хорошее, но что будет дальше?

Снова молчание.

— Ты морочишь мне голову?

— Нет, — ответил Иоситаро.

— Лучше бы и впрямь нет. Ладно. У меня нет времени ломиться в открытую дверь. Когда… если… ты созреешь, позвони снова по этому номеру. Только не тяни. Время болтовни кончилось. — И Энджи отключилась.

Полиция начала доставлять транспортными кораблями тех 'раум, у которых хватало храбрости — или была большая нужда — продолжать работать за пределами Экмюля. На борту очередного такого корабля уже находились девятнадцать 'раум, а двадцатый бежал к нему, подгоняемый шуточками остальных, что, дескать, он заодно с «бородами» и, наверно, поэтому не торопится. И тут взорвалась бомба, установленная в небольшом корабле, припаркованном рядом со стоянкой.

Погибли все девятнадцать 'раум и двое полицейских. Единственным уцелевшим оказался тот, кто опоздал. Лежа на мостовой и чувствуя, как с неба на него падает то, что никак не могло быть дождем, он клялся, что теперь никогда не будет никуда приходить вовремя, потому что, спасибо Единому, именно это спасло ему жизнь.

— Очень немногие солдаты Корпуса пожелали присоединиться к нам, — заметила стройная, симпатичная женщина. — И большинство из них оказались заблудшими 'раум. На время они забыли свой долг, стали сторожевыми псами рантье, но потом осознали свою ужасную ошибку. Однако двое из этих последних погубили себя безвозвратно, вообразив, будто смогут стать двойными агентами. — Женщина помолчала. — Их смерть была нелегкой. Они не успели принести нам ни малейшего вреда.

— Это хорошо, — откликнулся Гарвин, стараясь, чтобы в его голосе было всего понемногу — одобрение, энтузиазм и страх. Только последнее далось ему без труда.

— Гарвин Янсма… Получил звание финфа за боевые заслуги… Чужеземец, что, может быть, и неплохо… Стрелок боевого корабля… Третий взвод, Второй полк… Не удивляйся, у нас есть свои люди в лагере Мэхен. У тебя были какие-то неприятности, Янсма?

— Нет, мэм.

— Тогда с какой стати ты перебежал к нам?

Работая на публику, Гарвин тяжело вздохнул.

— Когда я завербовался в армию, то рассчитывал стать воином, бойцом, но никак не полицейским. В особенности, мне и в голову не приходило, что, защищая жирные задницы толстосумов, придется убивать простых людей.

— Но разве не такова сама природа военной службы?

— Может, и так. Может, я плохо подумал, когда принимал решение.