Лея вдруг перевела взгляд в сторону Володи — конечно, случайно, просто тогда она устала смотреть в одну точку. Однако Володя, сам не зная зачем, словно мог предположить, что все это один неимоверный розыгрыш, протянул руку в попытке коснуться Леи. Разумеется, ладонь скользнула сквозь.

— Да, теперь о вчерашнем, — добавила Лея так, будто собиралась сказать о чем-то совсем уже незначительном. — Я дала тебе часовую таблетку и бегом бросилась на тот холм, куда мы с тобой, будто специально, чтоб ветру было удобнее разнести заразу, положили подарок от Зубцова. Мы не оставили его на Земле, не выкинули в космосе — представляешь, какие идиоты — впрочем, что говорить, твой полковник просто переиграл нас обоих. Ну вот, я нашла фрагменты корпуса, телефончик явно разорвало изнутри. Я вернулась домой, и тут в новостях передали, что генетическая структура вируса однозначно выдает его земное происхождение. У меня была мысль, конечно, лизнуть, к примеру, остатки этого «устройства связи», но, знаешь, я все-таки такая трусиха, что для меня это слишком. Когда я явлюсь с повинной, мне, как аристократке, назначат сладкий газ — смерть тихую и почти приятную. А заболеть земной, или стингровой лихорадкой, — для меня уже перебор. Я же говорила тебе уже, что я эгоистка. И потому, кстати, — на лице у Леи вдруг заиграла почти настоящая, почти прежняя улыбка, — я не смогу себе отказать в одной маленькой, предсмертной, можно сказать, радости. АРТА АН АЛОРЭ, мой милый. Вот такая вот я гадость. АРТА АН АЛОРЭ.

И все. Образ Леи исчез, будто это был призрак или галлюцинация. Володя даже не понял, какое устройство его генерировало, где оно, собственно, находилось… Владимир не рыдал сейчас, не крушил все вокруг — он лег на то место, где только что лежало голографическое привидение, и с глупой полуулыбкой не думал ни о чем. У него как-то перегорело, перекипело все. Нечем было больше буянить или плакать. Все ресурсы были истощены, баста. И мыслей тоже не было, одна лишь только начинала вращаться порой, как сверло в зубе: «Но ведь кулямба расцвела розовым… ах, как жаль, что ты не досмотрела, милая Лея, как жаль…» И почти, не дословно, из Андерсена: «В квартирке у бабушки, на подоконнике, розовый куст покрылся алыми цветами, но не было Герды, чтобы, хлопая в ладоши, радоваться ему». И еще, на отвратительный шарманочный мотив: «Ах, мой милый Августин, Августин, Августин, ах, мой милый Августин, все прошло, все…»

* * *

А потом Владимир, не помня себя, бродил по окрестностям и звал Лею, как зовут потерявшегося щенка или кошку.