Узнав о том, что защитная сфера проницаема для материальных объектов, а не только для коммуникационных инфоканалов, новомарсианин сначала не поверил. Однако, проследив за успешным проходом внутрь Системы агентов КОПИ, отдал необходимые указания. Всему личному составу эскадры было велено: продолжать делать вид, что «копов», проникших в «Пепел Возмездия», в упор не заметно. Эскадренный капитан, цуртанин Тимсауччо, тем временем лично выводил из секретнейшего ангара космобазы имперский катер, несущий на борту дополнительные планетарные флайеры. У Тррла Рррл'ло тоже давно были припасены в рукаве «тузы», и далеко не один. Но он предпочитал, чтобы первыми попробовали состояние экрана НЕ ЕГО пилоты.

Что-то многовато потерь личного состава в последнее время. Прискорбнее всего – пришлось потерять САМОГО ЛУЧШЕГО солдата. На которого возлагались такие большие надежды.

…Штурмовик покоился на пологом склоне уходящего вниз лесистого плоскогорья; стоял у самой воды. Белый реликтовый журавль с чёрным хохолком, изображённый на его обшивке, казалось, встрепенулся и замер, увидев тихое небольшое озеро.

Сюда они перелетели буквально пару часов назад, после встречи с незваными гостями. Блеснувшее внизу блюдце воды, практически правильный овал, напоминало оброненный на землю медальон. Сходство усиливали два рукава извивающихся речушек, выглядевших как ремешок. И этот медальон, чья-то пропажа, притянул взор даже на такой скорости. Мелькнул. Запал в глаза.

Послушный командам, штурмовик вернулся. Завис. Плавно опустившись, приземлился.

Вблизи, усеянная полусгнившими опавшими листьями, тёмно-желтая вода казалась грязной. Ржавой.

Наверняка озеро имело своё древнее имя, может быть, даже и не одно. Но Иван не стал ломать себе голову раздумьями в поисках незаложенных воспоминаний, не стал он и обращаться за справкой к «гиду». Он дал водоёму своё название.

Нарёк. Ржавым Озером!

Здесь на них опять нахлынуло отдалённое подобие прежней неги. Отголосок недавнего восхищения природой, впрочем, как в симфоническом произведении, пробивающийся слабеньким прерывистым лейтмотивом сквозь грозную многотрубную тему нашествия. Нахлынуло и растворилось в угрожающих звуках.

У самого берега на мелких барашках волн покачивались два больших резных листа, из последних сил держась на плаву. Тревожно кричала какая-то крупная птица, её крик дробился, опадал кусочками и тонул в ржавых водах.

Как-то неуловимо всё изменилось. Все те сочные краски, что так радовали глаза ещё вчера, под давлением возврата жёстких обстоятельств превратились в фон, в котором теперь главенствовали серый и чёрный цвета.