— И далеко идти? — прищурилась я ласково.

— Рядом, — ухмыльнулся чернобородый. — Или брезгуешь? Не бойся, я не заразный… А хоть и заразный — один хрен помирать. Давай обрадуемся… Напоследок…

— Уверен, что тебе понравится?

— Точно… — осклабился он, прислоняя «калаш» к стене. — Детка, для меня эти минуты будут сказочными…

— Да?… Обычно мало кому нравится подыхать с отстреленными яйцами.

— Стерва, — дернул он головой. Словно боднуть хотел. И отвернулся. — Ничего. Скоро полицаев обслуживать будешь.

— Хватит, Медведь! — выпалил математик, роняя блокнот.

— Шучу я. Юмор такой… Предсмертный.

— Да что ты заладил… И не из такого выпутывались, — вмешался благообразный старичок, до сих пор дремавший с автоматом в обнимку.

— Легко тебе рассуждать, дедуля. Тебе и так на кладбище прогулы ставят…

— Медведь, не надо быть сингулярностью на нашей функции, — поморщился математик. — Заткнись, а? Будь другом.

— Ага, только и хватает ума рот мне затыкать… Я ведь давно предупреждал. Хорошим это не кончится. Ещё Косому говорил… А Косой только Владика слушал. Вот и заработал пулю…

— А что тебе Влад? — удивился старик. — Мало он тебя прикрывал?

— Владик наш молодец, конечно. Только у него после контузии и лагеря мозги в одну сторону повёрнуты. Он думает, что до сих пор воюет. И нас — заставляет. А война давно кончилась.

— То есть как? — вскинулся один из юношей.

— Вот так. Хорошо или плохо — но кончилась. Ещё три года назад.

— А что же сейчас? — пожевал губами старик.

— Разборки, дедуля. Обыкновенные разборки. Мы бьём полицаев. Они нас бьют…

— Это не война?

— Дураков и на футболе убивают. Умные всегда могут договориться.