— Да, — спохватился Грэй. — Трупы тоже надо забрать. Для опознания.

Капитан вздохнул:

— Нужно так нужно…

И слегка шевельнул носком ботинка тело Ромыча.

— Сам хилый, а сколько кровищи… Весь пол нам загадит, урод…

— Урод… Это точно, — кивнул доктор.

Полицаи на плащ-палатке доволокли тела Боксёра и Ромыча, зашвырнули внутрь «юты». А я поняла замысел Грэя. «Вертушка» берет лишь десятерых. Два мертвяка — значит, с нами полетит на два полицая меньше!

Значит, «кобры» точно не из его тусовки!

Наши шансы растут.

Синуса и Вовчика уложили на полу, вниз лицом, и пристегнули ремнями, будто груз. Детей усадили. Рядом пристроился было полицай, но я его шуганула:

— За сопляков я отвечаю, — и заняла место.

Офицер сел рядом с Грэем.

Не считая пилота и стрелка, с нами на борту — только двое. Совсем отказываться от сопровождения доктор не рискнул. Правильно. Могло б вызвать лишние подозрения.

Я краешком глаза наблюдала за обоими «кобрами». Крепкие, рослые мужики со «змеей» на рукаве — хорошо обучены. Преследовать и убивать. И оружием, и голыми руками. Это не сброд из патрульно-постовой службы. Кого попало в элитный отряд МВД не берут. Только лучших из лучших. «Охранка» — любимое детище Рыжего, а «кобры» — его любимые ценные псы. Получают полторы — три тысячи баксов в месяц, но, вероятно, они того стоят. Рыжий никому даром не платит.

Справимся ли мы с ними? Нас — пятеро. Но двое — сильны только в теории нуль-перехода, один — почти в беспамятстве от кровопотери. Остаёмся мы с Грэем. Партнёры. Пока что партнеры. Между которыми уже пролегла невидимая трещина.

Пока что я не очень сильна. А силы мне так необходимы. Чтобы справиться с «кобрами». Чтобы потом хватило сноровки вцепиться в горло бывшему другу…

…Однажды, осенью 2014-го, Старик вернулся домой поздно. Мрачный, в замызганном, намокшем плаще. Раздеваться и сушиться не стал. Прямо с порога приказал собираться.

Октябрьский вечер был зябкий и дождливый. Хороший хозяин собаку не выгонит. Только мы поняли — дело серьезное. Если у Михалыча такое лицо — лучше не спорить. Даже Генка-Локи ни единым словом не возразил. Как раз накануне у него лопнула подошва, а подменку он спалил, когда сушил над печкой. И всё-таки Локи молча и проворно стал зашнуровывать ботинки. А ровно через пять минут оказался вместе с нами — в темноте, на пронизывающем ветру, под косыми струями бесконечного дождя…