Какая-то зацепка есть.

Фургон остановился, тут же тронулся вновь. Снова остановился — резко. Щелкнул интерком. Водитель закричал: обзор, включите обзор! И что-то кричала Матильда.

Она уже сидела в кабине. Я включил. Сначала ничего не понял. Пылали огнями рекламы «Золотого Льва», поэтому то, что ниже, различалось плохо. Потом экраны адаптировались.

Это было похоже на дикий сон.

Серая пена бегущих собак. Без лая, с угрожающим рычанием. Люди тоже бегут… не все. Кто-то лежит, кто-то пытается ползти, отбиваться… их рвут на части. Прямо на нас мчится огромная собака, в пасти зажата маленькая рука. Кричит Матильда — без слов, чистый крик. Фургон резко рвет с места, нас бросает друг на друга, не могу отозваться от экранов. Собак уже нет. Мы катим по проспекту Синан вниз, из боковой улочки вырывается новая волна зверья — прямо под колеса. Врезаемся прямо в них…

Год 1991. Игорь Москва. Финал

Год 1991. Игорь

Москва. Финал

Он сел, как было велено. На лицо его откуда-то сбоку выползала глуповатая улыбка. Он гнал ее, но она опять выползала.

— Игорь… ничего себе — Игорь… — он хихикнул.

— Ты, конечно, думал, что я, как остальные… — я провел пальцем по горлу.

— Дурачок, — сказал он и опять засмеялся — уже громко, в голос. — Нет, ну как ты влетел сюда… ангел возмездия!

Было намерение, — сказал я. — Впрочем, оно и осталось.

— Поздно, — становясь серьезным, сказал Тарантул. — Они ушли. Я тоже опоздал.

— Они — это кто?

— Ну кто… к кому ты сюда ворвался? Я не знаю, как они себя называют.

— Неважно. Дальше.

— Послушай, Игорь. Мы не на допросе… и вообще я пока что твой начальник. Так что будь, сынок, повежливее.

— Мы оба покойники. Это наши единственные звания и должности. А в предыдущей жизни, мне кажется, ты слегка провинился передо мной. Это о вежливости.

— Интересная мысль… Ты хочешь сказать, что я подставил твою группу?