— Ай да Гошка! Ай да сукин сын! — Павел от всей души шарахнул ладонью по узким Гошиным плечам, отчего в груди у Гоши гулко екнуло, в горле булькнуло и в голове тихонечко звякнуло. Михаил подумал, что тут Гоше и конец, а Павел вдруг подозрительно повел носом:

— Ну-ка, ну-ка…

Из-за пазухи Гоши на свет явилась бутылка клюквенного аперитива.

— Эх, Братка, кто ж таким паразитам куртки с внутренним карманом дает. Попробовать, что ли, что ты там сосешь потихоньку…

Михаил подошел быстрыми шагами, тронул Зиновия Самуэлевича за плечо:

— Вы узнаете меня, Зиновий? Вы меня помните? Вы слышите меня?

Перестав раскачиваться, Зиновий Самуэлевич сказал:

— Угорели — значит, сперва просто потеряли сознание, а уже потом задохнулись? Или наоборот? Скажите мне точно, как вас… Паша, скажите вы.

Павел уже был тут, да и веселый Гоша терся рядом. Присев перед Зиновием Самуэлевичем на корточки, Батя взял его руки в свои, как сделал бы испуганной женщине или ребенку.

— Да, Зиновий, — тихо и очень мягко проговорил он. — Ты можешь не сомневаться. Так всегда бывает. Сперва обморок делается все глубже и глубже, а как уходит сознание, человек совсем не замечает. Это как сон, они ничего не почувствовали, не мучились. Едем с нами, да?

— Только не туда! — в ужасе отшатнулся Зиновий Самуэлевич.

— Мы поедем в лес. У меня отличный дом в лесу. «Он не ощутил, что прошли целые сутки, — подумал Михаил. — Для него это и к лучшему».

— Почему у него губы так изрезаны? — спросил он, сажая Зиновия Самуэлевича в «Альфа-Ромео».

— А, это я забыл тебе сказать. Дуры соседки кинулись отпаивать его водой, я не усмотрел, и он разгрыз стакан.

— Что там на самом деле было?

— Хрен его знает, что там на самом деле было, Братка. Похоже, когда уходили, в квартире просто оставили термитный заряд малой мощности. Так, чтоб только на внутрь и хватило.

— И женщины…

— Конечно, ты не понимаешь, что ли.

Глава 19

Глава 19