Гордеев обходил Территорию. Физически он еще никогда не бывал здесь. Вновь попалась на глаза поваленная могучая сосна. Земля осыпалась со вставших торчком корней. «Как он тут наворотил все-таки».

Перевозчику не дано заглядывать вперед, но он чувствовал, что вид этих разметанных безветренным ураганом сосен в Крольчатнике имеет глубокий предостерегающий смысл. Похожее ощущение он испытал, рассматривая окна и крыши плавящейся в жаре Москвы. «Пока, — подумал он, — только в Крольчатнике Но это пока…» И подумал, что все-таки как хорошо, что успел с Игорем. Пальцы вновь потянулись к ноющей скуле, губы раздвинулись в улыбке. Свечение струилось и от корней светлых волос.

— Не могу! — раздался по другую сторону кустов пронзительный женский голос. — Я не могу терпеть больше! Семен, сделай что-нибудь!

Гордеев торопливо подался в глубь куста. Маленькая смуглая женщина выбежала на дорожку. Она стаскивала руками голову, глаза ее были зажмурены в страдании, меж пальцев зажаты очки.

— Семен! Ну где же ты? Помоги мне!

Следом вывалился худой, кадыкастый, с огромным носом. Его качнуло, он с видимым усилием принял вертикальное положение. Перевозчику слышно было, как он скрипнул зубами.

— Пойдем, Наташ. — Обнял за талию с выбившейся из джинсов кофточкой. — Лучше пойдем, этого не выдержать.

— Я не могу, я боюсь. Что это? Ведь за Ворота нельзя. Как мы пойдем?

— Как ты раньше выходила.

— Я не помню как. Я все вспоминала только потом, тут. А ты? У тебя бывало, как сейчас? Больно как, Господи…

— Я и не выходил ни разу.

— Почему мы должны идти? За что нам?

— Не спрашивай лучше.

Они обнялись и, пошатываясь, очень быстро ушли за поворот тропки, выложенной плитами. Михаил почувствовал запах близкого горьковатого дыма. Блестящие глянцевые листья кустарника, которых он касался, сворачивались в трубочки и вспыхивали.

Их уже никого не было возле Ворот. Все, не в состоянии вытерпеть наведенное им беспокойство, тревогу, вырастающую в физиологическое ощущение ужаса, покинули свою Территорию. Необходимо было, чтобы они это сделали быстро. Перевозчик сожалел, что ему пришлось поступить так.

Зато здесь хорошо были слышны звуки из-за стен. Там скопились люди, техника, Перевозчик знал, но его не интересовали подробности. Он коснулся стыка калитки, провел по нему сверху вниз. Сквозь кожу рисовались пылающие вены и сухожилия. Белым горели кости. «Каких трудов стоило добиться, чтобы поставили такие двери. Разбаловались тут все. Исполнители. Раньше-то небось лучше было: приказ — выполнять, без рассуждений. Смешно, о чем думаю. Но с Территорией я угадал. Кто бы мог подумать, что так необходимый этому Миру окажется в нем Певцом».