Это он Женю наконец узнал. Либо сделал вид, что — наконец. Видел-то только фотографию на крестике, а так я их не знакомил. Должно подействовать. Господи, снова то же самое, снова разбирать, где сию минуту тебе откровенно врут, а где только вид делают, что правду вот-вот скажут.

— А я буквально на один день в Москву. Вчера бы и не приехал, но это понятно, вчера мы там окна-крыши спасали, а так-то я в отпуске. Здорово город поломало. Передавали, даже жертвы есть, не слышал? одиннадцать и два

— Одиннадцать, — повторил я за голосом, не слышимом в этом Мире больше никому. — Одиннадцать официально зарегистрированных трупов и двоих не найдут на свалке за совхозом «Коммунарка», что по Калужскому шоссе. И более двухсот пострадавших по городу.

— А… ага. — Умный Сергей Иваныч уточнять не стал. — А тебе-то, — кивнул он на повязку, — тоже попало? Тут?

— Гораздо дальше.

Я покосился на Ежичку. Она стояла смирно, привалившись к моему плечу, и глядела на свои немодные четырехлетошние босоножки. Прядка с рыжиной упала. Вокруг гудел мокрый вокзал.

* * *

— Вы теперь очень замечательно, — сказал Михаил, притормаживая. — Сами по себе, естественным путем развития. Как на роду на вашем человеческом написано. Тут за этим нянек без меня много. Приглядят, я убедился… Эй, придурки! — громко позвал он. — Я сейчас к обочине прижмусь, так вы мимо не пролетайте, хоть один тормозни. Надо даму доставить. — Он говорил в пространство салона, одновременно выводя машину, которую им дал Богомолов, на мокрый песок бровки.

Черные ели гудели под ветром. Инна наступила в лужу и не заметила этого.

— Ты уйдешь прямо сейчас?

— Тебя это уже не должно волновать. До станции подвезут. Все, что тебе дали ОНИ… МЫ, — поправил Михаил, — остается. Здешние тоже не тронут. Поглядят, быть может несколько, да и отстанут. Ты слышала, как этот сказал. Ему верить можно. С уходом я не тороплюсь, хотя меня, возможно, поторопят. Ты ведь помнишь, как меня когда-то поторопили? А для тебя я больше ничего сделать не могу. Да и чего же боле? Ты получила все, что хотела, — независимость, благополучие, свободу. Думаю, МЫ тебя больше не побеспокоим. — Михаил оставался в машине. Надо было, чтобы его продолжала слышать не одна Инна. Тогда, возможно, ей действительно впоследствии вреда не причинят. Надежда слабая, но большего он для нее сделать не мог на самом деле. Все равно противно было говорить.

— Ты для этого меня позвал? Чтобы отыграться за… за то, прошлое? Очень красивый жест.

— Думай так, тебе жить.

Белый маленький «Мерседес» медленно катился к ним вот уже метров восемьдесят. Замер в двадцати. Михаил приглашающе помахал рукой. Один из двоих в «Мерседесе» подошел. Инна видела этого парня возле дачи «академика».