Банкротство приходит во времена изобилия. Я выпрямился, как от удара током.

длинная тоскливая трель словно с век забытой «станции» барышня-телефонистка не отпускаем желтой клеммы и досадует на неотзывчивый «нумер»

Женя поняла сразу, что это не просто так.

— Что с тобой? — резко и трезво спросила, приподнявшись.

Странно, но речью я полностью владел. Только чувствовал стремительное приближение… приближение… «наката»…

— Ни на что не обращай внимания. Если будет… будет звонить телефон, обязательно подними трубку. Понимаешь? Сама нику…

…Теперь уже все. По полной программе.

О, Эжени.

* * *

Лицо Марата Сергеевича Богомолова медленно вспухло, покрылось отвратительными зелено-черными пятнами и начало лопаться. Из горла вырвался жалкий сип. Тело дернулось, поползло с кресла на пол. Перевозчик, казалось, с интересом наблюдал, как разъезжаются стремительно мертвеющие покровы. Разлагающийся в буквальном смысле прямо на глазах труп был менее страшен, чем искусственная рука, которая то сжимала, то разжимала ридикюль на замочке.

Затем Перевозчик, или в данную минуту он был больше Гордеевым, убрал с большого круглого стола под абажуром вазу с васильками, снял скатерть и укрыл останки. Скатерть, где продолжал двигаться биопротез, поднималась и опадала. Он своего хозяина пережил. По комнате распространился тяжелый запах, но Гордеев форточки не открывал. Вечерело. Он смотрел сквозь стекло, покрытое капельками мороси. К дому подъехала большая длинная машина и еще две. Гордеев не стал дожидаться, пока из машин выйдут, а просто вернулся к столу и сел в кресло, которое занимал четверть часа назад.

Быстро вошел человек в светлом, не по погоде, костюме. У него были прямые волосы ежиком, ястребиный профиль. Михаилу было отчетливо заметно, когда он повел им туда-сюда, охватывая всю картину. Вообще стало как-то людно.

— Вот, — любезно указал Михаил на слабо шевелящуюся скатерть. — Вам открыть?

Ястребиный сделал шаг, приподнял бахромчатый край. Тонкий, как шрам, рот раздвинулся в улыбке. Михаил хорошо представлял себе, что ястребиный там наблюдал.

— Убрать! — негромко приказал двоим, что стояли наготове. Еще двое, тоже громоздкие, как шкафы, заняли пост по краям двери.

— Он не успел закончить, — задумчиво проговорил Михаил. — Жаль. Может быть, вы? — Он был очень спокоен.

С тою же быстротой во всех движениях ястребиный сел, закинул ногу на ногу, сцепил на колене пальцы в замок, прищурился.