— Э-э-э! Да ты, я вижу, не отошел еще! — встревожился Руслан Кимович, вскочил и засуетился у плиты, раскочегаривая чайник.

— От чего… не отошел?.. — с трудом ворочая языком, спросил Сергей.

— Так я же тебе в чай успокоительного добавил! А то ты такой был… Я думал, сейчас уеду, вернусь, а тебя нету, усвистал освобождать свою благоверную! Ну, я и кинул в чашку крупинку опия…

— Чего? — вскинулся Воронцов: — Да вы… что! Наркомана из меня хотите… сделать! То-то я смотрю, сны… у меня таки… И сам я… как глиста, вялый весь!

Хосы коротко рассмеялся, повернув к Сергею смуглое лицо:

— Да ты не бойся, чудак! До того, как изобрели все эти реланиумы, элениумы, седуксены и феназепамы, опий был главным лекарством от нервов, и продавали его, между прочим, в каждой аптеке, по рецептам, разумеется! Я тебе дозу чуть-чуть не рассчитал — ты, оказывается, восприимчивый к наркотикам, а я бухнул, как обычному человеку!

— А откуда… у вас опий? — пробормотал Сергей, пытаясь усесться на табуретке так, чтобы поменьше напрягать мышцы. Руслан Кимович, вскипятив в серебрянной турке какой-то отвар, быстро вылил его в чашечку, выключил газ и повернулся к Сергею:

— Понимаешь, Сергей Степанович, в йоге, и в даосизме, и во многих так называемых восточных единоборствах есть специальные асаны, упражнения, медитации, требующие от адепта такой полной успокоенности и ясности духа, которую можно достичь только при помощи небольшого количества опия или других, подобных, препаратов. Разумеется, все эти тренировки не просто не частые, они проводятся раз-два в году, да и доля принимаемого опия вдвое меньше той, которую я дал тебе… Словом, не подумай, что я демагогствующий наркоман, я лишь использую то, что создали многовековой практикой сотни поколений моих предшественников! А сейчас выпей-ка вот это, и тебе сразу станет гораздо лучше!

Хосы поставил на стол перед Сергем чашечку с дымящимся отваром какой-то травы. Воронцов недоверчиво покосился на шефа, потом про себя махнул рукой, все равно хуже не будет, взял чашку двумя руками и начал мелкими глотками пить обжигающую жидкость.

Сперва ему показалось, что отвар безвкусен, похож на просто очень горячую воду, со слабым, чуть ощущаемым привкусом какой-то травы, но потом, вдруг, на языке, в пищеводе, в желудке словно бы взорвались горячие бомбы, терпкий, острый вкус встряхнул все тело, вышибая ватную слабость из рук и ног, и сонливую одурь — из головы.

— Что вы говорили про пожарных? — спросил Сергей у Хосы, с улыбкой наблюдавшим за ним. Руслан Кимович сразу перестал улыбаться, кивнул, и начал: