Отогревшаяся память расправлялась, как смятый кусок бумаги. Медленно и неохотно, не желая отпускать что-то важное… Острый медный привкус обжег язык. Нет, не сейчас.

Блеклая тень медленно перетекала по камням башенки возле ручья, тщетно стараясь принять устойчивую форму. Я машинально потер застывшее плечо, которым соприкасался с камнями. Мышцы ощутимо кололо. Если бы не солнце, нещадно поливающее все вокруг, друг Ноилл мог бы и доконать меня своей тягой к общению. Хорошо, хоть не стонет… Как убедить призрака, что у меня есть дела поважнее, чем искать ему пристанище?

Подобрав отсыревший гобелен, приобретающий от небрежного обращения все более несчастный вид, я двинулся прочь.

Уже перевалило за полдень. День выдался погожий и теплый, не чета вчерашнему ненастью. Остановка трамвая называлась «Восточный городской парк отдыха». Оранжевый трамвайчик, немелодично позванивая, подкатил к остановке и любезно согласился принять меня в качестве пассажира.

В солнечном свете Белглав казался прямодушнее и наряднее, чем вчера. Если размерами он слегка уступал Звеннице, то возрастом был заметно постарше и оттого мог позволить себе снисходительную, самоуверенную эклектичность. Современный защитный магический купол здесь вплетался в древний, еще прошлой эпохи каркас, выстроенный магами, чьи имена давно и прочно забыты. Ухоженные, аккуратные улицы норовили свернуться спиралью. Дороги безо всякой системы выкладывались строгой брусчаткой, кокетливой узорчатой плиткой или экономичным асфальтом. Широкие окна и лестницы соседствовали с узкими бойницами и глухими стенами. Кричащая современная реклама на стенах сменялась великолепной старинной мозаикой. А приветливые городские жители кормили голубей и гуляли с детьми возле угрюмого памятника жертвам войны Блеклых.

Детей по случаю солнечного дня было много.

– Эй, догоняй! – Карапуз верхом на лошадке промчался мимо. Деревянное животное моргало круглыми черными глазами и деловито стучало неподкованными копытами. Следом торопливо семенила пожилая дама.

Другой пацан, завистливо проводив счастливчика взглядом, вдруг подобрал палку, перекинул ногу и, лихо гикнув, понесся вперед, через пару минут обогнав всадника. Тот попробовал было пришпорить игрушку, но бестолковый конек был рассчитан лишь на «тихо» и «очень тихо».

Еще через минуту деревянную лошадку вела под уздцы бабуся, а оба пацана наперегонки азартно скакали на палках.

Я ухмыльнулся.

…В центральной части города расположилось маленькое круглое, сверкающее, как алмаз, озеро. Его отлогие берега, будто плиссированная светлая ткань, прикрывали бесчисленные ступеньки. Левее, на холме, высился храм-крепость, украшенный белыми, отливающими голубоватым серебром куполами.