– Это вы подбросили мне письмо?

– Да… Зря вы не последовали моим советам… Хотя теперь это не имеет никакого значения. Я умираю… Болезнь послана мне в наказание за грех отступничества… Пусть бы кара обернулась искуплением…

– По-вашему, всё происходящее в Чарусе – козни дьявола?

– Для меня это действительно так… Но некоторые думают иначе…

– Куда вы дели вилы?

– Закопал в церковном подвале…

– В Чарусе есть и другие пособники дьявола? Я имею в виду равных вам по значению…

– Конечно… Выявить их не составит большого труда… Но сам дьявол непобедим… Уже завтра вы можете оказаться на его стороне, – глаза священника закрылись, и он задышал ровнее.

Матушка тихо вошла в комнату и сказала:

– Кажется, заснул. Не надо его больше тревожить.

На рассвете отец Никита скончался. В тот же день его участь разделили ещё несколько человек, в том числе и охотник, стрелявший в Кондакова.

Парамоновна, уже стоявшая одной ногой в могиле, неожиданно для всех выкарабкалась. Пошли на поправку и остальные сельчане. Страшков и Зинка Почечуева вообще не заболели. Валька Дерунова перенесла грипп на ногах.

Попрощаться с отцом Никитой явилось всего человек двадцать-тридцать. Остальные прихожане лежали в жару по печкам и постелям. О смерти своего пастыря многие из них даже не знали.

Несмотря на малочисленность похоронной процессии, гроб по традиции несли на руках. В одной из четвёрок вместе с Цимбаларем сошлись Кондаков, Страшков и заведующий мехмастерской.

Прощальную речь произнёс Страшков. Смысл её, как всегда, был туманным и напыщенным.

– Коварная болезнь вырвала из наших рядов верного соратника, который благодаря своим замечательным личным качествам видел дальше и понимал больше, чем многие другие… Утрата тяжела, но я не стал бы называть её непоправимой. Поредевшие ряды сомкнутся… Провидение обязательно пошлёт нам человека, столь же достойного, как и почивший отец Никита… Именно эта надежда скрашивает глубокое горе друзей и близких.

Когда Страшков, очень довольный собой, отошёл в сторону, Цимбаларь вполголоса поинтересовался:

– Ваша замечательная эпитафия тоже имеет исторические аналогии?

– Совершенно верно, – кивнул Страшков. – Это вольное изложение некролога, опубликованного в журнале «Русское слово» по поводу смерти Дмитрия Ивановича Писарева.