Зона одарила кровососов бешеной регенерацией и тройным запасом прочности. В плане неуязвимости с ними только химера может поспорить. Однако, каким бы крепким мутант не был, даже он не мог выдержать той мощи, которой обладал пресс псевдогиганта. Первые несколько мгновений кровосос еще ревел и пытался отбиться. Потом он замолк, и до нас доносился только топот огромных ножищ, крушащих кости мутанта.

Когда псевдогигант решил, что достаточно потрудился над телом, он поднял его с земли и принялся деловито запихивать себе в рот. Я смотрел на это, вытаращив глаза. Никогда мне еще не доводилось видеть процесс питания этого мутанта. Почему-то мне казалось, что он должен был бы разорвать свою жертву на части и съесть кусочками, как псевдоплоть. Но псевдогигант, как удав, заглотил тело с перемолотыми костями, после чего довольно рыгнул и отправился по своим делам, бросив на поле боя останки двух растерзанных кровососов.

— Пошли! — скомандовал я Сержу. — Пока еще какая тварь не приперлась. Нам надо проскочить через аномальное поле до этого момента.

— Где ты собираешься пройти? Тут, — Серж обвел полосу аномалий рукой, — все перекрыто.

— Есть у меня одна идея! — я покрутил контейнер с «Обмылком». — Надеюсь, прокатит.

— А если нет? — Серж смотрел на контейнер. — Что тогда?

— Тогда будем обходить, — я указал в сторону блокпоста «Наемников». — Только, мне это не нравится. Очень надеюсь, что тут проскочим.

Мы спустились с холма и оказались перед полосой аномалий. Искрящиеся «Электры» будто чувствовали наше приближение и реагировали на это всполохами молний. Мой детектор сходил с ума от близости к такому количеству аномалий. Я вздохнул и вынул из контейнера артефакт, подаренный нам Зоной на Свалке. «Обмылок», мерцающий в полумраке «Х-18», на свету не радовал глаз буйством красок. Было видно, что он сменил цвет, но не так заметно, как в сумерках. Зато вибрировать меньше он не стал. Я вытянул руку с артефактом вперед и двинулся на аномалии, моля Зону, чтобы артефакт действовал не только на «Жарку», но и на другие аномалии тоже. Когда я приблизился к «Электре», звук ПДА превратился в пронзительный писк, предупреждавший, что следующий шаг может стать для меня последним.

Очень трудно было сделать этот шаг. Я вспомнил учебку, открытую дверь самолета, ревущий ветер за бортом, и себя, стоящего в проеме люка, собирающегося с мыслями перед первым прыжком. Тогда, правда, долго думать мне никто не дал: инструктор подпихнул меня в спину, и я рухнул в бездну, раскинув руки-ноги крестом. Тут инструктора не было, и никто не мог толкнуть меня на аномалию. Поэтому, решающий шаг мне пришлось делать самому. Я выдохнул, и, зажмурившись, шагнул в писк ПДА.