— Но вот тебе еще одна история! Мне один знакомый рассказал. Году в двадцать первом, когда большевики со всей силой взялись за церкви, ссылая монахов в лагеря и расстреливая, как-то ранним утром, в день, когда комиссары должны были выводить отсюда братию, кем-то была взорвана часовня. Старая, неприметная и не пользующаяся популярностью ни у местных, ни у паломников. Кто это сделал, зачем — так и осталось неясным. Кто на безбашенную комсу грешил, кто, наоборот, на монашескую братию. В общем, если честно, я все эти три истории только в этом году вместе сложил, когда натолкнулся вот на это.

Они стояли перед заснеженной кучей в метр высотой, из которой черными хлыстами торчали замерзшие стволики полыни и малины. С одной стороны куча была раскопана и виднелись кирпичные блоки старой кладки.

— Ну и что? — недоуменно спросил Павел.

— А пойдем покажу!

Они обошли кучу мусора, оставляя на неглубоком снегу четкие следы. До монастырской стены были считанные метры. До келий братии — чуть больше. Со стороны стены в куче был прорыт неширокий лаз, прикрытый дощатым щитом, обтянутым полиэтиленовой пленкой.

— Видишь?

— Ну…

— Да ты не туда смотришь. Вон! — показал рукой.

Теперь Павел увидел. Из-под кучи струился тоненький ручеек, попадающий в открытый желоб, идущий между бывшим свинарником и стеной.

— Понимаешь, когда я это увидел, сначала как-то не придал значения. Даже грешным делом подумал, что это просто трубу прорвало. Тут же такой бардак был. А потом у меня все соединилось. Поговорил с местными, но те что — ключ и ключ, мало ли таких в округе. А обломки могли быть от навеса над источником. Тоже, кажется, все логично, но я решил покопаться. И представляешь? Нашел! Русло-то это старое, — он показал на желоб, по которому струилась вода, — я по кирпичам сравнил. В общем, раскопали. Представляешь, там действительно пещера!

— Большая? — спросил Павел, чувствуя неприятный холодок по спине.

— Метров десять-двенадцать. Но не в этом дело. Там действительно жил старец.

— С чего ты взял?

— Нашлось там кое-что. Самое ценное я пока прибрал — иконы, книги. Сырость там — будь здоров. Но остальное не тронул. К весне, думаю, завал уберем. Фундамент, как говорят, не поврежден, так что за лето часовню отстроим, точно тебе говорю. Ну посмотреть хочешь?

Положа руку на сердце, лезть под землю Павлу не хотелось совершенно. Страшновато. Но при этом ему было интересно. Правду говорят, что в любом мужчине живет мальчишка, которого хлебом не корми, но дай куда-нибудь залезть, клад найти или просто к тайне прикоснуться.