Я пережил несколько очень неприятных моментов, пока путешествовал по мертвому кораблю, в полной темноте. Даже резервные энергогенераторы сдохли. Я пытался получить доступ по аварийному каналу к рубке управления крейсером, но тот тоже был мертв. Пока чутье не подсказало мне, куда следует идти. К счастью, пневматические затворы шлюзов и дверей между отсеками не нуждались в энергии и были автономны, и я, в сопровождении робота пробрался к мертвому медицинсткому отсеку. На борту робота-погрузчика лежала капсула-биорегенератор. Я уже знал, что она мне понадобится.

Я пробрался к мертвому биорегенератору, в котором лежала Ксения. Она была очень плоха — биофаги, находящиеся в растворе биорегенератора, не справлялись.

Я переложил ее в свой биорегенератор, отвез на свой корабль. Роботам со своего Феникса приказал развернуть на крейсере Ксении генератор аварийного питания, а затем — начать переброску грузов на мой крейсер-базу.

Чуть позже Ксения пришла в сознание, выбралась из биорегенератора, и я, прямо на мостике, отпаивал ее горячим чаем с лимоном. В ее волосах появилось много новой седины, и она все еще была немного в шоковом состоянии. Она коротко, несколькими вопросами расспросила меня о нынешнем положении дел. Поинтересовалась — когда мы уберемся отсюда? Я ответил ей, что пока еще рано об этом говорить — нужно перегрузить с одного Феникса на другой туеву кучу образцов.

Такой ответ ее не устроил. Хуже того — она, плача, бросилась мне на шею. Кажется, она уже не верила, что выберется отсюда. Затем, спустя минуту, прийдя немного в себя, она попросила меня побыстрее покончить с этим…

Что я мог ей сказать? Лишь одно — довериться мне. Мол, все будет хорошо. Я уже знал — эта фраза всегда успокаивала моих коллег-Внеземельщиков. Настолько, что я иногда даже позволял себе ею злоупотреблять.

Что ж, подействовало и на этот раз. Ксения немного успокоилась, и я отправил ее в сон легким внушением, отработанным в Академии на Факультете Псикорпуса. Она уснула на восемь часов…

С переброской грузов все оказалось не так легко и просто. Когда Ксения проснулась, погрузка все еще продолжалась. Она поинтересовалась — почему так долго? И что я должен был ей говорить? Она чувствовала себя, на мой взгляд, нормально. Но это не мне пришлось лежать в мертвом корабле, дожидаясь смерти. А последние три часа — вообще в полной темноте. Но, вроде как, это была прежняя Ксения — собранная, дисциплинированная, уверенная в себе. Похоже, сон действительно пошел ей на пользу.

Но все же я не стал ей говорить, что на ее корабле завелись энергонные твари небольших размеров, которые продолжили пировать на ее корабле и на нескольких выживших роботах, пытавшихся отремонтировать хотя бы аварийную систему энергопотребления. Я потерял восемь роботов-погрузчиков и перегрузил что-то около семидесяти процентов груза. Самые жаркие аномальные материалы и артефакты, бывшие у меня под подозрением, лежали на поверхости астероида под надзором ближних радаров Мэрайфильда на вылежке. Вроде как, помогало. Да и мое чутье подсказывало, что все обойдется, и непрошенных визитеров на свой крейсер я все же не пропустил.