Сильная рука вцепилась в тонкое плечо мальчишки, отчего тот застонал, и поставила его на ноги. Солдат наклонился и, ухмыляясь, посмотрел в почерневшие глаза юного пленника, в которых стояли слезы боли.

– Не брал?

– Нет, господин… – едва сумел шевельнуть губами тот. И тут же отлетел в стене, впечатавшись в нее всем телом.

– Сопляк, – выплюнул стражник, с нескрываемым удовольствием следя, как потерявший сознание юнец сползает по стене, оставляя кровавый след. Подойдя, наклонился, для верности попинав бесчувственное тело носком сапога. Несильно, только чтобы убедиться, что тот действительно в отключке. Потом перевел взгляд на кровавую дорожку.

– М-да. Ну ничего, сдохнешь – туда тебе и дорога. Плакать по тебе все равно никто не будет. У-у… жалко, времени сколько потратил на это отродье…

Сознание возвращалось очень медленно, явно раздумывая, а не стоит ли улететь отсюда подальше? Благо темный тоннель, из которого тянуло приятной, ласковой прохладой, так и звал к себе. Но до него было все-таки слишком далеко и сознание с тяжким вздохом окунулось в горящий подвал. Впрочем, только ему казалось, что вокруг стоит нестерпимая жара – случайный человек, оказавшийся там, непременно бы поежился от свежести, так отличающейся от ласкового тепла, царящего снаружи. Но случайные люди не рисковали ходить по подвалам, даже с такой предусмотрительно приветливо распахнутой дверью – мало ли кто может оказаться внутри. Поэтому даже самые отчаянные старались держаться от этого подвала подальше, особенно послушав рассказы тех, кому «посчастливилось», по той или иной причине оказаться внутри.

Отлично понимая это, мальчик постарался пошевелиться. Избитое тело тут же отреагировало на такое издевательство нешуточной болью, раненым зверем забившейся внутри.

– О-ох… – простонал он.

Изо всех сил стараясь победить себя, он пополз к свету. Разбитая голова продолжала сочиться кровью, сознание ежесекундно грозило оставить его и, не возвращаясь, пройтись до того странного туннеля, от которого веяло прохладой. Он уже не обращал внимания на искусанные в кровь губы, на сорванную с ладоней и локтей кожу – просто полз. Зная, что там, снаружи, ему не помогут – придется как-нибудь доползти до хибары и уж там отлежаться. Стоило бы подождать ночи, чтобы шанс не попасться на глаза стражникам возрос, но немилосердно раскалывавшаяся голова не давала прийти такой простой мысли. Десяток крутых ступенек вверх – и глаза обжигает яркий свет солнца, стоящего в зените. Адский жар вмиг охватывает и так горящее огнем тело – и он не выдерживает.