– Да какой там шантаж… – Валентин облокотился о стенку. – Пойми, я…

– Значит, угрожаешь?

– Боже! – Валентин медленно вдохнул и выдохнул воздух. – Никто на твою Кин не посягал…

– Ещё бы!

– …но я хочу знать, зачем ей был введен блокиратор памяти? Это что, военная тайна?

– Допустим, тайна, – резко ответил тарланин. – Ну сказал бы я тогда, что этот препарат блокирует не волю, а память, и что?

– И правда, что? – удивился Валентин.

– Да вы бы его тогда точно не ввели! – пояснил Авван. – Разве нет? По крайней мере, сначала выудили бы у неё все сведения, какие только можно! А при этом, возможно, применили бы силу, потому что Кин девчонка строптивая, как ты заметил, и просто из-за вредности ничего рассказывать бы не стала. Возможно, вы бы даже изнасиловали её – откуда я вас знаю?

Валентин подумал, что уж в первой-то части довода исследователь точно был прав.

– Но зачем же ты тогда обратился к людям с другой планеты, которых абсолютно не знаешь? – резонно спросил он.

– Выхода не было, – вздохнул Авван. – Я уже говорил, что мне нужны диверсанты, не относящиеся к нашей расе.

– Хорошо, тогда последний вопрос. У Кин, как я понимаю, амнезия. Она что теперь инвалид? Это пройдет когда-нибудь?

– Пройдёт, – пообещал Авван, криво усмехаясь, – но не раньше чем через три-четыре дня.

– Ну хорошо, – сказал капитан. – Только… мы вместе с Кин уже пережили немало, и нам она не безразлична… как друг, естественно. Поэтому не хотелось бы, чтобы кто-нибудь её обижал.

– Никто её не обижает, и она не ребёнок, – отрезал Авван. – В общем, нам пора на поверхность, Валентин.

– Ладно, – кивнул капитан, – надеюсь, инцидент исчерпан?

– А он был? – вопросом на вопрос ответил тарланин. – Но, тем не менее, теперь ты послушай меня. В нашей операции следует соблюдать строгую дисциплину. Если её не будет, считай, это провал уже на стадии подготовки.

– Я знаю, что такое дисциплина!

– Ну вот видишь! Так что пока я буду всем вам выдавать только ту информацию, которую сочту нужной, и никак иначе. Лишних вопросов не задавать, приказы исполнять немедленно и добросовестно. Саботажа я не потерплю, и наказать за неподчинение сумею.

«Ох ты, господи», – только и подумал Валентин, но промолчал.