Денис поспешно отвернулся, чтобы она не заметила, как спазм сдавил ему горло… Она все понимает. А понимает, что он безнадежно влюблен в нее, что ради ее спасения готов пожертвовать собственной жизнью, лишь бы только она осталась жива?

– Скажи, а тот образец, который ты взяла, – Денис покосился на фляжку с отрезанным пальцем, которую Надежда повесила себе на пояс, – может приманить к нам монстров?

Вместо ответа она отстегнула фляжку, поднесла к лицу и зачем-то понюхала пробку, после чего передала фляжку ему.

– Чувствуешь запах?

Денис покачал головой.

– Как будто, нет.

В глазах Надежды промелькнуло облегчение.

– Возможно, это и не так, но я все-таки думаю, что колонии паразитов общаются между собой с помощью запахов…

– Колонии паразитов?

– Да! Ведь каждый мутант – это отдельная колония микроорганизмов, развивающихся в его теле. Собственных органов чувств мутанты не имеют, да они им и не нужны. Ведь все монстры – это уже не живые существа, а биороботы, управляемые колонией паразитов. А какие органы чувств могут быть у одноклеточных микроорганизмов? Зрение, слух, вкус исключаются. Остается обоняние!

Денис с сомнением посмотрел на Надежду.

– А как же огромные глаза этих тварей? Я сам видел…

Она перебила его:

– Это не глаза, а обонятельные рецепторы, вернее, локаторы! И охотятся монстры тоже по запаху. – Надежда замолчала и уже другим голосом добавила: – Знаешь, почему мы выжили прошлой ночью, а другие нет? Монстры не нашли нас, потому что не учуяли нашего запаха.

– Карантинный бокс?! – сообразил Денис.

Надежда кивнула.

– Нас спасло то, что он полностью герметичен.

Денис задумался. Если Надежда права, то это многое объясняет.

– А почему монстры вообще напали на лагерь? Я имею в виду, именно прошлой ночью.

– Ты еще не понял? – вздохнула Надежда. – Их выманила из леса колония паразитов, которую мы сами принесли из тайги вместе с останками убитого монстра.