– И все, что вы тут описали, вы успели увидеть, проходя мимо?

– Ну, ваше достоинство, хожу я медленно, чтобы воздухом побольше надышаться, иногда даже останавливаюсь для полного удовольствия. Вот так и получилось, что…

– Благодарю вас. Подсудимая, есть вопросы к свидетелю?

– Нет, ваше достоинство.

– Означает ли это, что вы подтверждаете ее показания?

– Целиком и полностью: то, что она подглядела, действительно происходило в тот вечер – перед ночью убийства. Очень жаль, что при этом она ничего не слышала. Если бы я знала, что за нами наблюдают, отворила бы окно, чтобы звуки проходили беспрепятственно.

– Если бы она что-то слышала – что изменилось бы?

– Ее показания. Ей не пришлось бы придумывать лишнего.

– Разъясните, что вы имеете в виду.

(«Сестричка, позволь настроиться на тебя, как обычно!..»)

– Мы действительно ужинали, ваше достоинство. И нам было очень хорошо. Как и обычно. А когда нам хорошо, мы поем. Чаще всего – дуэты. И в тот вечер мы пели – этого я никогда не забуду – знаменитый «Дай руку мне, красотка» – Моцарт, «Дон Джиованни», Земля, давным-давно… Но такая музыка не умирает, даже не старится.

– Охотно верю. Но затем вы пошли врукопашную? Так?

– Можно и так назвать. Но я же вам сказала, что мы пели: «Дай руку мне, красотка!» Разве после этого можно усидеть, не броситься в объятия друг другу? А мужчина при этом – разве может не подхватить свою женщину на руки, чтобы унести ее в… Я думаю, вы понимаете куда. Вы же мужчина, ваше достоинство!

– Я еще способен это понять – но понимаю и другое: это всего лишь ваша версия происходившего. И боюсь, что там, на втором этаже, не оказалось никого, кто мог бы видеть то, что происходило там затем?

– Теперь я способна пожалеть, что свидетельнице не пришло в голову взобраться на дерево, чтобы понаблюдать и за всем дальнейшим. Но тогда мне и в голову не пришло, что это может понадобиться.

– То есть Нагор был убит еще не тогда?

– Тогда он мог умереть разве что от любви – но я ему не позволила бы, он был мне нужен живым.

– Что же, по-вашему, произошло потом?

– Потом мы как-то незаметно уснули – хотя далеко не сразу, как вы понимаете, мы немало времени бодрствовали. Но потом сон все-таки одолел – во всяком случае меня, да и Рик задремал тоже, а проснулась я от дикого кашля, потому что дышать пришлось уже не воздухом, а жутким, удушливым дымом! Я испугалась, но тут меня подняли с постели, вытащили в музыкальную комнату, потому что она там рядом со спальней – и там я увидела то, что еще до меня увидели пожарные и полицейские… Страшный, обугленный труп Рика. Я сразу поняла, что это труп, он обгорел весь, целиком.