Меня немедленно призвали на кухню и спросили, с кем я собираюсь жить. Я сказал, что собираюсь жить с Зиной, и узнал, что я неблагодарная свинья, что растить меня было не просто трудно, а очень трудно, особенно если учесть отсутствие отца и мизерную зарплату, и что мама думала, что придет время, когда я буду ее поддерживать и подам стакан воды, когда она будет умирать, и вообще, хороший сын никогда не покинет маму, будь он хоть трижды волшебником. Я слушал ее минут пять, а потом мне надоело и я пошел в церковь. Пусть они с Зиной ругаются.
На этот раз в церкви был священник, совсем молодой парень, чуть-чуть постарше меня, хотя, возможно, так казалось из-за рыжеватой окладистой бороды, а на самом деле он даже моложе. Он ходил по церкви, останавливался перед каждой иконой, крестился, кланялся и что-то бормотал. Я положил по тысяче рублей в два ящика для пожертвований и проигнорировал третий ящик, тот, который на нужды бомжей. А потом я встал на колени посреди церкви и долго молился, примерно так же, как вчера, только сегодня это было проще, очевидно, начала вырабатываться привычка.
Помолившись, я встал, отряхнул колени, еще раз поклонился распятому Христу, перекрестился, направился к выходу и услышал совсем рядом тихое покашливание. Я обернулся и увидел, что священник оценивающе смотрит на меня, явно решая, заговорить со мной или нет. "А почему бы и нет", — подумал я, и подбодрил его легким кивком головы.
— Извините, если вмешиваюсь не в свое дело, — начал священник, — мне показалось, что вам нужна помощь…
— Допустим.
— Мне кажется, вас что-то гнетет. Не знаю, что именно, то ли с кем-то из ваших близких беда, то ли совесть у вас нечиста, честно говоря, это даже неважно, потому что я хотел бы попытаться вам помочь в любом случае. Это часть моей работы — помогать тем, кому тяжело.
— А кому сейчас легко? — усмехнулся я уголком рта.
Священник не улыбнулся в ответ, он оставался серьезным.
— Бог любит страждущих, — продолжал он, — бог любит всех, и каждый имеет шанс на прощение, что бы он ни совершил. Не забывайте, что даже Мария Магдалина попала в рай.
— И Сергий Радонежский, — добавил я, вспомнив подвиг означенного святого на альтернативном Куликовом поле.
— И Сергий Радонежский, — согласился священник, недоуменно похлопав глазами. — Давайте попьем чаю, я попробую помочь вашему горю.
— Вряд ли это в ваших силах.
— Не сомневаюсь, — улыбнулся священник, — но кто говорит о