Мы вышли в неприметную дверь в дальней стене, немного поплутали в узких коридорчиках, густо захламленных всякой дрянью, и изрядно провонявших ладаном и еще чем-то подобным, и, наконец, оказались в маленькой комнатке, напомнившей мне армейскую каптерку. Обстановка этой комнатки включала в себя покосившийся кухонный стол, три рассохшиеся табуретки и множество разнообразных шкафчиков и комодов, напичканных разнообразным хламом. В центре стола стоял электросамовар, который священник немедленно включил и уселся на одну из табуреток, жестом указав мне на табуретку напротив. Я сел.

— Меня зовут отец Спиридон, — представился священник, — но вы можете опускать титул. Какой я вам отец, в самом деле?

— Сергей, — представился я и протянул руку. Спиридон пожал ее, ладонь священника оказалась неожиданно крепкой и мозолистой, она никак не сочеталась с худосочным телосложением и высоким, чуть-чуть женственным голосом.

— В чем ваша проблема, Сергей? — спросил Спиридон. — Постарайтесь охарактеризовать ее максимально коротко, не вдаваясь в ненужные подробности. Меня совершенно не интересует, как конкретно вы согрешили.

— Вы думаете, дело в том, что я согрешил?

— Мне так кажется. Я неправ?

— Вы правы. Скажем так, я нарушил одну из христовых заповедей.

— Вы раскаиваетесь?

— Не знаю. Честное слово, не знаю. Если бы я смог прожить этот момент еще раз, даже не знаю, как бы я поступил. Боюсь, что так же.

— Интересно. А с чем у вас ассоциируется эта проблема?

— Не понял.

— Какой-нибудь образ, желательно зрительный. Ну, там, камень на сердце, стадо лягушек на болоте…

— Хм… пожалуй, вампир.

— Вампир? Оригинально. Чем вам мешает этот вампир? Он сосет вашу кровь?

— Нет, он не сосет. Скорее, это я сосу.

— То есть, вы ассоциируете вампира не с внешней угрозой, а с самим собой?

— Вроде того.

— Это как бы ваша альтернативная сущность, которая вас пугает?