С первого же раза когти металлического зверя накрепко зацепились за что-то там, наверху, на парапете. Мы с Долговым вдвоем попробовал повиснуть на тросе - тот держал. 

- Я первым полезу, - говорю не терпящим возражения голоса, и в качестве аргумента поясняю, - вдруг, что почувствую... 

Отдать пальму первенства Долгову? Благодарю покорно! Я шел к этой стене пять лет. Я шел к ней тысячи километров. Я шел к ней, теряя друзей. И теперь я - именно я! - должен первым оказаться там, вверху, на парапете, бросить первый взгляд, увидеть мечту. 

Не обращая внимания на бурчание напарника, перекидываю автомат за спину, подтягиваю перчатки. Последний раз оцениваю расстоянии: метров тринадцать, стена выглядит абсолютно гладкой, но - должно получиться. 

Вперед. 

А нога, оказывается, и не думает проскальзывать - поверхность вполне уверенно держит подошву ботинка. Тем лучше. 

Руки перебирают по тросу от узелка к узелку, ноги упираются в надежный камень - подъем оказывается довольно простым. 

Вот и край стены. Подтягиваюсь, делаю выход силой, переваливаюсь на широкий, метра полтора парапет. 

И сразу же - бросаюсь к противоположной стороне. 

Передо мной - небольшой лес, за ним поле, с копошащимися фигурками, еще дальше, километрах в трех сверкают металлические спины огромных ангаров. А прямо под стеной восторженно смотрят черные глаза, и звонкий голос выводит в остывающем вечернем воздухе фразу. 

- Hello, mister. Welcome.

Глава 20

Глава 20

- Так сколько вас всего? - я отодвинул рукой ветку, не сломал, а просто отодвинул. Время разрушения прошло. 

- Сначала нас было две тысячи сто, - улыбнулась в ответ Триста тринадцатая. О, эта улыбка! - Но когда ушли Учителя, младшие стали часто болеть, а первое поколение... Взрослые ведь все разные... Сейчас сестер меньше двух тысяч осталось. 

- Two thousand Two thousand (англ.) - две тысячи... - обалдело прошептал, выхвативший из контекста разговора понятные слова Долгов. Его первые слова, с тех пор как он увидел Триста тринадцатую. А до этого Роман просто тупо молчал, не сводя глаз с девушки. Как он сразу не набросился на нее - не знаю; назло еще и девчонка попалась симпатичная. По-своему, конечно. То ли арабка, то ли мулатка, на вид - лет восемнадцать-двадцать. Смуглая кожа, прямые черные волосы, вздернутый носик, ямка на подбородке. Единственное, что портило ее лицо - небольшой рваный шрам на левой щеке. Ну а фигурка у девушки... Не знаю, может все это первое впечатление мужика, не видевшего бабу девятнадцать лет, но глаза от Триста тринадцатой невозможно было отвести. Кстати, о фигурке. Полностью рассмотреть все ее достоинства позволял обычный белый больничный халат, который и был единственным одеянием девушки. Все. Ни белья под ним, ни обуви на ногах Триста тринадцатой не было.