Борис внимательно наблюдал за действиями чернявой. Он-то счел эту неприметную скобу одним из креплений для тресовских цепей.
Наташка с силой дернула скобу на себя. Провернула по часовой стрелке…
Из стены чуть выдвинулся небольшой кусок пластика. Круглый, словно обведенный циркулем.
Надо же! Скоба оказалась ручкой, за которой скрывалась надежно изолированная ниша.
Наташка продолжала крутить скобу. Вместе с гнутым куском металла, покрытого антикоррозийным напылением, вывинчивался, словно огромный шуруп, пластиковый конус.
И — оп-ля! Чернявая с грохотом опустила на пол Увесистую пробку из твердого полимера с толстым слоем герметика и металлической резьбой по внешней поверхности. На резьбе отчетливо выделялись золотистые точки электроконтактов. Не простой, видать, винтик — с секретом.
Ухо посветил в открывшуюся нишу. На дне углубления виднелась панель с единственным тумблером.
— Ну и? — Луч фонаря, который держал Ухо, переместился на лицо Наташки.
Наташка просунула руку в углубление. В наступившей тишине отчетливо прозвучал звук щелкнувшего рычажка.
Т-щ-щ-щ…
Где-то наверху послышалось шипение.
В полу, как раз в том месте, где тоннель соединялся с накопителем, медленно ушла вниз широкая — около метра — полоса. В стенах тоже появились углубления, словно выдавленные невидимой рукой.
Затем из округлого свода тоннеля медленно и почти бесшумно опустилась толстенная бронеплита, покрытая защитным слоем пластика. Ее нижний край плотно вошел в паз, открывшийся в полу. Верхний — словно сросся с потолком. Края слились со стенами тоннеля так, что щели стали практически неразличимы.
Тоннель был перекрыт, и весьма надежно. Даже фугаской такую дверку не прошибешь. Волна, наверное, сквозь нее тоже не просочится.
— Круто, — пробормотал Ухо.
— Когда надо будет — вернешь тумблер в исходное положение, — сказала Наташка, — Задвижка поднимется.
— Не надо, — ответил Ухо, — Пока не надо.
Пожав плечами, Наташка вставила пластиковую пробку на место. Закрутила. Повернулась к Ухо:
— Все?
— Нет, — ответил тот. — Закрой еще один тоннель.