— Уходи, — шепнул Яр.

Это было единственное, что он мог сейчас сделать. Любое движение, любой громкий звук мог спровоцировать людоеда на атаку. Яр не знал, чем в данную секунду занимается Херберт, но надеялся, что сибер ничего не замечает и возится с котелками. Если же он выстрелит…

Если он уже целится…

— Уходи, — жалобно повторил Яр.

Убить космача с одного выстрела невозможно. И даже если дробина перебьет какую-нибудь важную артерию, если великан окажется смертельно ранен, он все равно успеет размозжить стоящего перед ним человека.

— Уходи, — простонал Яр.

Космач внимательно на него смотрел и не шевелился. Только ноздри его раздувались.

Яр почувствовал, как болезненная судорога сводит перенапряженную спину, как немеет шея и отказывают ноги. Он понял, что долго так не простоит.

— Уходи…

— Угр, — сказал вдруг людоед.

Не рыкнул, не рявкнул — именно сказал. И Яр каким-то образом понял — по глазам, что ли, прочитал — что космач так же узнал его, потому и не убил сразу.

— Тогда уйду я, — тихо сказал Яр, медленно поднимая руки. — Я не собираюсь тебе вредить. Просто уйду.

— Угр, — повторил космач.

Яр попытался шагнуть назад и не смог — он слишком глубоко увяз в снегу.

— Я повернусь, — сказал Яр дрожащим голосом. — И пойду. А ты оставайся.

Он на миг закрыл глаза и истово взмолился: только бы хватило сил! только бы не появились охотники! только бы бестолковый Херберт не начал стрелять!

Он осторожно вытащил из снега правую ногу и стал медленно поворачиваться. Он увидел свои следы. Увидел истоптанный снег вокруг кострища. Составленные пирамидой огнеплюй. Воткнутые в снег лыжи. Валяющиеся котелки. И Херберта.

Сибер стоял, широко расставив ноги и направив ствол карабина в их сторону. Он все видел. Он уже целился.

— Угр, — сказал космач.

Голос его звучал не так, как прежде. Кажется, великану что-то не нравилось.