Вик вдруг понял, что Яр зовет его к себе. Не то чтобы услышал, нет, а будто шепот какой в голове раздался: «Иди сюда, сказать чего хочу». Вик, привстав на цыпочки, глянул на застрявшего в окошке командира. Тот, извернувшись, сверкнул глазами, а голос в голове еще настырней стал: «Иди, говорю!»

— Ну что? — крикнул Вик, отцепляясь от борта и по стеночке, по стеночке продвигаясь к кабине, не забывая вниз поглядывать — как бы какой-нибудь хурб не задел своим крылом. Вон Ларсу-то именно так ногу и отрезало — чирк, словно косой, и нет ступни.

— Пленного возьмите! — прокричал командир, и Вик решил, что это он про заложника говорит, про перетрусившего Хивуса.

— Да здесь он, здесь! Сидит, трясется!

— Пленного! — еще громче рявкнул Яр. — Хотя бы мертвого! Я доктору обещал! В кузов затяните! Хоть одного, а лучше парочку!

Командир проорался и скрылся в кабине. А Вик встал, почесывая в затылке, размышляя, что же хотел сказать Яр, поглядывая, как людоед и робот сшибают с бортов демонов-невидимок. Хорошо, что кузов высокий и прихватиться на нем особо не за что. Правильную машину командир выбрал!

— Так кого обещал-то?! — крикнул Вик, хотя понимал, что Яр его не услышит.

Но Яр, кажется, услышал и даже ответил — прямо вот в самые мозги и шепнул: «хурба».

— Чего? — переспросил, холодея, Вик.

— Урб! — рявкнул подобравшийся близко космач. Вик сердито покосился на него, увидал в звериных маленьких глазках какое-то смутное понимание и заподозрил, что не его одного звал командир, не к нему одному он обращался.

— Урб! — рыкнул людоед и, далеко перегнувшись через борт, выдернул из-под низу трепыхающееся черное страшилище, бросил его себе в ноги и вдарил по нему дубиной — будто пойманного руками налима глушил.

* * *

Яр закрыл окно, проверил локтем, заблокирована ли дверь, и двинул транспортировщик вперед. Получилось неплохо: в кузове, кажется, никто не свалился, а вот хурбы так и посыпались с гладких бортов — под колесами захрустело, зачавкало. Яр чуть разогнал машину, своротил оказавшийся на пути мобиль, смял пластиковые щиты, переехал двух пожарных сиберов, заложил крюк, далеко объезжая прячущихся за репортерами людей — мало ли что у них на уме, еще бросятся сдуру под машину. Вовремя заметил на земле шипованные ленты и, вывернув резко в сторону, левыми колесами наехал на высокий бордюр пешеходной аллеи. Почти сразу спрыгнул с него, но все же зацепился за что-то брюхом — аж зубы свело от скрежета.

— Давай, давай! — бормотал Яр, выравнивая транспортировщик, нацеливая его на арку туннеля, взывая к благоразумности охраняющих ее правохранителей. Два тяжелых мобиля стояли там, по-прежнему блокируя въезд. Перед ними пружинисто разминались поднявшиеся на крепких лапах сиберы-усмиригели — аж семь штук. Рядом держались хурбы — точно не меньше двух дюжин. Но сколько сейчас там людей? Трое? Пятеро? Семеро? Непонятно! Они там есть — Яр это чувствовал. Он пытался мысленно связаться с этими людьми, он пробовал убедить их отойти, отвести машины, он старался сообщить им о своей решимости: он не отступит, он пойдет на таран, он уже разгоняет послушный транспортировщик, легко преодолевая те препятствия, что они тут понаставили, побросали.