Лишь немногие из присутствующих на площади понимали, что здесь происходит.

Хурбы уже не старались быть незаметными. Их приоритеты поменялись. Хурбы пошли напролом, будто догадавшись, что у них остался последний шанс расквитаться с обидчиками.

Но обидчики сдаваться не собирались.

Вик скакал по кузову от борта к борту, отстреливал хурбов из карабина, выбирая тех, что казались ему пошустрей и пожирней. Херберт взобрался на небольшое плоское возвышение позади кабины, под которым, судя по теплу и небольшой вибрации, скрывался реактор. Сорвав с себя коробки с патронами и обложившись ими, сибер открыл по наступающим хурбам шквальный огонь. Многоствольный «Гринго» буквально сметал рвущихся к машине демонов. Но цифра на счетчике патронов стремительно уменьшалась, и Херберт уже прикидывал в уме, как долго он сможет вести такой плотный огонь; вычислял время, когда ему нужно будет оставить бесполезный пулемет и взяться за лук, а потом и присоединиться к ждущему рукопашной схватки Угру. Два клинка и тяжелая палица — смогут ли они сдержать рвущееся в кузов полчище хурбов? На Вика особой надежды нет, в драке от него пользы будет немного больше, чем от скорчившегося в углу заложника.

Вся надежда была на то, что машина вырвется из окружения раньше, чем хурбы до нее доберутся. Пока же тяжелый грузовик не двигался, а изображал движение. Он медленно ползал взад-вперед, крутился, петлял практически на одном месте. Совершенно непонятно было, что происходит в кабине, о чем там думает Яр.

Херберт стучал по крыше кабины локтем левой руки и вопил:

— Демоны! Демоны идут!

Стрелять было очень непросто. Ведь ему нельзя было задевать людей.

* * *

Яр орал и ругался, как никогда в жизни, требуя у перепуганного водителя направить транспортировщик прямо на мигающие маячками мобили и на прячущихся за ними людей в форме. Но бледный и оглушенный водитель просто не понимал, как это можно сделать.

Хурбы уже практически под колеса бросались. Грохочущий пулемет здорово прореживал их ряды — черные порванные пулями тела буквально летали; но даже не знающий усталости Херберт не мог одновременно обстреливать все направления, откуда лез враг. А хурбы перли отовсюду: они сыпались из разбитого окна клиники, спрыгивали с больничного крыльца, выбегали из-за мобилей правников и выползали из брошенных такси; они поднимались из разлитых по земле теней и отпочковывались от колышущихся толп зевак; они скакали по крышам, выбирались из вентиляционных киосков, выпрыгивали из озаряющейся частыми синими вспышками кабины междугородного порта. Было отлично видно, как в прозрачных тоннелях снуют вверх-вниз больничные лифты, набитые черными фигурами. За стеклами окон мелькали мертвые маски нечеловеческих лиц.