Вот так – именно так, без всяких сомнений, что Фэн может проиграть предстоящий бой. Задумавшись, Темирбаев сделал приписку:

«Новенького по имени Митяй убей лично. Девку не трогать, вернуть в Тайгу в целости».

Перечитывая ломкие и сухие строчки, Султан вдруг нахмурился. Встал из-за рабочего места, не спеша бросать сообщение в царство Цифры.

Забрав стакан, вышел на балкон, окунаясь в привычный уличный шум. Чувство, пойманное сейчас за хвост, Темирбаев не испытывал очень давно, и вдруг… Сразу вспомнилось: маленький Айбар впервые послан в аптеку за лекарствами для бабушки. Сам, без взрослых. Едва попав во двор, он встречает сверстников, зовущих его играть в подвалы многоэтажек. И только через несколько часов понимает, что забыл о важном поручении.

Страха, что дед сурово накажет, тогда не было совсем. А вот стыд и горечь во рту…

Опершись на перила, Султан отхлебнул настойки. Глотать не стал, а тщательно прополоскал рот, словно пытаясь и сейчас избавиться от подкатившей желчи. Сколько там детей? Десятки? Сотни? В снятом разведкой ролике было заметно шесть или семь капсул, загружаемых на борт конвертоплана, но ведь это явно не все… Он выскребет закрома «Куэн Као» до последней гаечки, а потом убьет всех, кто сможет рассказать о случившемся. Кроме зеленоглазой метелки, разумеется, – ей он заткнет рот другим.

Но это означало, что детей на борту атомохода Вэйаню тоже придется… Десяток? Сотню?

Айбар легко хлопнул ладонью по гладким перилам, смиряясь с правильностью сделанных выводов и принятых решений. Вернулся за стол, торопливо допечатав к письму еще одно краткое распоряжение.

CREDITUM XLVIII

CREDITUM XLVIII

Склонившись над картой, Ростислав терпеливо ждал, пока Гринивецкий прокашляется. Внутренние хвори в последнее время всё чаще донимали машиниста, и Президент подозревал, что немалую лепту в этот процесс внесли нервные потрясения последних месяцев. Скрючившись так, что смотреть жалко, Терпение влажно лаял в платок, стараясь совладать с собой. Справился, виновато посмотрел на Гилярова, но тот с пониманием кивнул в ответ.

Эдуард снова подкатил коляску к столу для конференций. Сейчас бумаги, пепельницы и канцелярия были убраны со стеклянной столешницы, превращенной в большой голографический экран. Над ним-то уже полчаса и колдовали, отключив «балалайки» и коммуникаторы.

– В голове не укладывается, как он туда угодил? – Ростислав потер щеку, рассматривая объемное изображение атомохода, найденное в базах данных Гринивецкого. – Там же раньше Тазовская губа вроде была?